Кумыш журчал, огибая могучие носы сплавных судов. Он бежал издалека, но, как пёс-недомерок, так и не вырос, оставшись речкой-щенком. Где-то в лесных едо́мах и па́портях он проваливался под землю и три версты протискивался сквозь изъеденные дырами каменные недра, а потом кипуном выбивался из-под скалы, бурлил и рычал, но успокаивался в тишине под еловыми лапами и снова шустро катился дальше к Чусовой.
Осташа причалил лодку, вылез на берег и огляделся. Подальше, у поворота, девка, подоткнув подол, тёрла дресво́й деревянные плошки. Осташа направился к ней, и вдруг дорогу ему преградил малец лет десяти-двенадцати.
– Тебе чего от девки надо? – спросил он с вызовом.
– Ну… а чего всем мужикам от баб надо бывает? – как взрослого, с деланым недоумением спросил Осташа парнишку.
Парнишка тотчас заулыбался во весь щербатый рот.
– Так сразу, что ли? Не выйдет.
– Ну, пособи.
– Это сеструха моя, – вздохнув, сказал парнишка. – Мне тятька велел, чтобы я всегда смотрел, когда она посуду мыть ходит, как бы сплавные со хмеля её на судно не заволокли.
– Да-а, не повезёт мужикам, – посочувствовал Осташа. – Тогда скажи мне, где дом Колывана Бугрина?
– А тебе почто?
– Вот ведь ты какой суровый кержак! – Осташа хлопнул себя по бокам. – Ну ничего ведь не скажет, пока про всю родню до третьего колена не вызнает! Хочу я попросить Колывана, чтоб он всех мальцов в пучок связал, а то мне печь растапливать нечем.
– Полно тебе, – продолжая улыбаться, сказал мальчишка. – Я сын Колывану буду, Петрунька. Охота знать-то. К тятьке все на поклон идут, да он не всех велит пущать. Ну чего тебе надо?
– Да ты не поверишь, Петрунька. Бока ему наломаю.
– Да ну? – изумился мальчишка. – А не брешешь?
– Если он мне наломает, то считай, что набрехал.
– Тогда и от меня ему отвесь.
– Вот так дитятко дядя Колыван вырастил, помощничка!..
– Я ему не помощник. Знаешь, как он меня дерёт? Тебя бы так тятька драл, так ты бы давно уже помер. Он мне ухи, как у зайца, все выкрутил, и зад у меня, как репа, распух. Я будущим летом сбегу от него, надоело. А ты кто будешь?
– Сплавщик.
– Возьмёшь меня весной на сплав бурлаком?
– Возьму, – серьёзно согласился Осташа.
– Брешешь, – с сожалением не поверил Петрунька.
– Все у тебя «брешешь» да «брешешь». Ты что, правдивых людей никогда в жизни не видел?
– Не видел, – согласился Петрунька. – Все брешут, и тятька брешет, и я брешу, а он меня лупит, если поймает. Как ты меня возьмёшь бурлаком, если мне всего одиннадцать годов?
– Так