– Вот ведь негодницы, – весело заметил Ингольф, выходя за порог. – В продолжение нашего разговора, предупрежу, ты должен быть готов к попыткам неподчинения со стороны стражников, несмотря на офицерские лычки на твоём плече. Повторюсь, эти люди были под началом Блейза в пору его капитанства и до сих пор многие хранят ему мнимую верность. А сам Блейз под покровительством своего дворянского титула, а главное, своего отца и его брата, коим и является полковник Грабис. Потому, все действия по отношении к нему нужно совершать осознавая последствия.
– Я понял. Предположу, что верность обусловлена свободой действий, которую он им предоставлял.
– И вновь верное предположение, лейтенант.
– Думаю я справлюсь, капитан.
– А я в свою очередь в этом уверен, лейтенант Ялмар, – хлопнув его по плечу, подбодрил Ингольф. – И последний момент, твоя тень…
– А сейчас, кажется не понял, капитан, – растерянно проговорил воин.
Ингольф указал пальцем на Томми, который, как выяснилось, все эти часы молча болтался за ними, а молчал он только потому, что голова звенела так, что говорить не было сил и желания.
– Нет никакой нужды таскать писаря с собой, у него иные дела в архивах.
– Эм да, верно, но признаться, я бы хотел держать его поближе к себе… – глядя на замученное лицо Томми, выговорил Ялмар.
– Ваше рвение оберегать паренька похвально, но вы не сможете сберечь его от невзгод и жестокости этого мира. Несмотря на его мягкотелость, он должен сам столкнуться с проблемами и решить их самостоятельно, только так он наберётся уверенности и станет мужчиной – нравоучительно подытожил капитан.
Ялмар посмотрел в полуоткрытые глаза плута, который, скорчив из себя наивную овечку, глядел на него в ответ жалостливыми глазами, в которых только люди, давно его знавшие, увидели бы насмешливый блеск и услышали беззвучный хохот из его сложенных бантиком губ. В голове прокрутилась простая мысль, что плут и есть квинтэссенция проблем в этом мире. Он перевёл взгляд на Ингольфа и убедившись, что тот совершенно серьёзно и не понимает спектакля, который устроил перед ним несчастный писарь, сказал:
– Вы конечно же правы капитан, но не сочтите за дерзость, могу я иногда брать его с собой, демонстрируя ему этот самый жестокий мир?
Ингольф долго смотрел на лейтенанта и, со вздохом и чутким пониманием, спросил:
– Он ваш внебрачный сын. Верно?
Ялмар, пытаясь держать себя в руках, опять глянул на Томми, который, подавляя смех, покраснел так, что его могло просто разорвать от нереализованной истерики.
Ворюга, взяв на себя инициативу и не оставив шанса шефу отбрехаться, решил ломать комедию до конца:
– Все хорошо, папа.