Томми, залившись краской, двинулся на позицию. Ялмар, оставив двух подельников возле тёмного закутка, отправился к дальней стене, сжимая в руке дымовую шашку. Дошёл до большой кучи коробок. Осмотревшись, выдернул чеку, закинул промеж ящиков и медленным шагом ретировался обратно.
Струйка дыма начала подыматься из глубины сгруженных ящиков, становясь все гуще.
– Пожа-а-а-ар, – вдруг закричал дородный дядька, одетый как купец. – Горит добро! Туши болван, – пнул он своего слугу, придавая тому ускорение. – Всё, что нажито непосильным трудом, сгори-и-ит!
На шумиху обратил внимание весь зал, кто-то даже уселся поудобнее и повыше, дабы наблюдать представление. Томми, ожидая подобного, стоял, разминая ноги и похрустывая шеей. Оглядевшись и убедившись, что все заняты представлением, начал бесшумно разгоняться в сторону корабля. Уже заприметив упоры для толчка ногами и зацеп под чёрной дырой возле днища корабля. Подпрыгнул, оттолкнулся ногой от ещё одного бочонка повыше и на полном ходу, словно запущенный из катапульты снаряд, пролетев пять метров, ловко зацепился за выгнувшийся брусок, двумя руками подтянулся и в ту же секунду залез внутрь корабля.
Доган осмотрелся по сторонам, убедившись по реакции окружающей публики, что никто не заметил воришку, кивнул шефу ознаменовав успешное проникновение.
Томми с первого же взгляда отметил большое количество мёртвых тел, валявшихся вокруг. Некоторые были разорваны пополам, как после попадания книппелем. Сняв с одного из тех, что почище, широкие матросские штаны и рубаху из парусины, нацепил на себя поверх своей тёмной, плотно сидящей воровской одежды. На голову нацепил жёлтую бандану. Хотел ещё найти повязку на глаз, но как назло, ни на одном из матросов её не было. Махнув рукой, отправился по ближайшей лестнице на палубу. Выбрался наверх и окинув взглядом открывшееся пространство, обнаружил вход в каюту капитана корабля, чьи двери были раздроблены на куски. Вдоль бортов лежали ещё живые члены команды. Один из них находился подальше от других и выделялся средь прочих. Этот, похоже, и был капитаном, если судить по его одежде и треуголке, которую он сжимал в одной руке. Он лежал возле правого борта, шевеля перевязанной культей и с бинтами на поллица. Томми сразу пошёл в сторону каюты, но его, хрипя, окликнул тот самый человек с треуголкой в руке.
– Пить, дай мне пить, – еле выговорил человек.
Плут нехотя подошёл, присел возле пострадавшего и зачерпнул ковшик воды из деревянного ведёрка. Приложил ковшик к окровавленному рту человека. Половина текла мимо, но все же с пары таких заходов новоявленный матрос уважил желание своего капитана.
– Благодарю, – прошептал с облегчением человек. – Как тебя звать матрос?
– Э-э-э… Джонни? – с вопросительной интонацией, ответил Томми, но все же уверенный, что половину моряков на свете зовут Джонни.
– Джонни, – просмаковал капитан окровавленными губами. – Не помню никаких Джонни на своём корабле.
Он закашлялся, по краешку губ