– Да… уж.
– Что? Познакомилась с кем-нибудь?
– Давай я тебе на улице объясню.
– Ты, оказывается, привереда: и в церкви молодые люди не те, и в гостях. Там что не так?
– Там… танцевать приглашают.
– И что?
– Я не могу. Чужой парень прикасается, оказывается так близко, ещё руку на талию кладёт – кошмар! Я больше не буду ни с кем танцевать. Мне противно!
– Да-а-а… Выходит, когда я твои руки грел, тоже противно было?
– Нет, твои не противно.
– Не ври.
– Никогда не вру.
Они замолчали. В другой раз съездили к отцу Виктору на службу. Тот, глядя на их сияющие физиономии, только головой покачал. Потом посетили кладбище, привели в порядок могилы родителей Вити, удалось обнаружить могилу дяди Серёжи, да и могилу бабушки Катиной не обошли стороной. На обратном пути Витя опять грел руки девушки.
– Что ж ты мерзлячка такая?
– Не знаю.
Шли и молчали. Молчали оттого, что дышалось легко. Витя не ожидал, что сможет спокойно и смиренно чувствовать себя на могилах. Сели на лавочку, достали термос с чаем, бутерброды. Витя укрыл своей курткой мёрзнувшую девушку, заставил её выпить три кружки кипятка. Она спросил:
– Почему вы с братом не общаетесь?
Витя не сразу ответил. И там, на могиле родителей, и сейчас, возвращаясь мыслями к брату, он уже не чувствовал жгучей ненависти к нему: перегорело, переболело, затянулось рубцом на сердце. Теперь можно и рассказать.
* * *
Родители, в большей степени мама, не выдержали. За вечерним чаем, который они пили вчетвером с Катей и младшей дочерью Машей, Алёна Борисовна спросила:
– Катюша, ты у нас, конечно, уже взрослая девушка, но мы остаёмся родителями, нам хочется знать, с кем и где ты проводишь практически все вечера на неделе? Мы с отцом видим, что ты изменилась, стала задумчивой, неразговорчивой, готовкой увлеклась. Может, у тебя появился парень? Скажи нам, не скрытничай, не стыдись. Мы постараемся понять.
Катя покраснела и подумала: «Да, давно пора объясниться! Я ведь с Витей так счастлива! Но в своём счастье я – эгоистка – забыла о волнении родителей!»
– Он – не парень. Он просто друг. Как-то так получилось, что мы подружились. Я прошу разрешить мне встречаться с ним – для меня наше общение очень важно.
Отец деликатно спросил:
– И кто сей друг? Мы с ним знакомы?
– Виктор, которого я сбила.
Возникла неловкая пауза, потом хихикнула Маша.
– То есть ты хочешь сказать, – отец решил уточнить, – тот мужчина, которого ты сбила, потому что он был настолько пьян, что не мог держаться на ногах и передвигался на четвереньках, и которого ты навещала в больнице, а потом устроила на работу к Андрею – теперь твой друг?
– Да, папочка.
Поражённый отец замолчал, а инициативу взяла в свои руки мама:
– Что же, сейчас он не выпивает?
– Нет.
– Пьяницы так просто не исправляются, – подал реплику Константин Сергеевич. –