Хотя, нет. Я вру.
Был один лагерь в моей жизни, в котором я пробыл до самого конца смены. И я совсем не хотел из него уезжать.
Собственно говоря, это был не лагерь – это был санаторий для детей с заболеваниями органов зрения. С девяти утра до десяти – процедуры. Нам всем надевали на глаза какие-то колбочки с лекарством и включали слабый ток. От этого лекарства и тока в глазах было звездно (как в планетарии) и покалывало точно так же, как щипало на языке от замыкания контактов девяти вольтовой батарейки «Крона».
После перерыва на полчаса мы читали книжки, облокотив свои подбородки на специальные подставки, надевая через каждые пять минут очки с разными диоптриями. Сначала по убывающей: –6, –5, –4, –3, –2, –1. Затем пять минут читали без очков. Далее снова в очках, но уже по нарастающей: +1, +2, +3, +4… И вновь без очков. И опять по новой. И так до самого обеда.
Конечно, не эти процедуры удерживали меня в лагере.
Один из моих друзей был тогда влюблен в одну девочку из лагеря. Он был старше меня года на два. Да и девочка тоже. Я в его понимании не представлял опасности для их отношений. И он назначил меня связным. Я передавал записки от него ей, от нее ему. Ну и периодически отвлекал вожатых, чтобы он с ней мог тайно встречаться, пока другие на процедурах, на сонном часе или где-то еще. Временами я передавал и устные послания. Приходил на танцы вперед всех и танцевал с ней, чтобы ее никто не занял, пока он сам не придет.
Помню, как в самом конце смены, мы сидели с ней вдвоем на огромном теплом камне и смотрели на извивающуюся серпантином горную дорогу. На дороге уже совсем скоро должны были появиться автобусы, которые повезут нас обратно в город.
Разговаривали мы с ней о кошках. Но думал я о том, что влюбился в нее по уши. Сказать ей об этом сейчас или не сказать? Смена кончилась. Сегодня мы разъедемся по домам и, вероятно, больше никогда с ней не увидимся. Может быть, и не надо тогда уже ничего говорить?
Из какого она района? Из какой она школы? Я знал только имя и фамилию. Но не потому, что это я ее спросил, и она мне ответила. А потому, что я просто подсмотрел фамилию в ее медицинской карте, которые мы все должны были обязательно приносить на процедуры и в библиотеку.
Про тот огромный камень, на котором мы сейчас с ней сидели, никто кроме меня не знал. В этой стороне лагеря я вообще никогда никого не видел. Тут лежало много камней разной формы и размеров, но этот был огромный, как скала. Тут не было деревьев. И днем на таком открытом пространстве было невыносимо жарко. Поэтому это место было непопулярным. Но вот во второй половине дня этот большой камень попадал в тень от горы. И сидеть на нем в это время было одно удовольствие. Он был теплый. Он был в тени. Его