Вечером объявили о том, что самоизоляция обязательна.
На следующий день, когда я снова выхожу в магазин, на улице никого нет. Детская площадка огорожена красно-белой лентой с болтающимся ламинированным объявлением – рисунок с семьей в масках, сообщение: «Дорогие жители! Просим вас и ваших детей пока не гулять на детских площадках, чтобы не подвергаться риску в связи с распространением коронавируса. Берегите друг друга, будьте здоровы». «Нельзя фотографировать! И ходить нельзя!» – крикнул мне с балкона курящий с голым торсом.
Этот и следующие дни похожи друг на друга, и в памяти их порядок порою меняется. Я выхожу раз в день, через день, через два дня в магазины. В «Пятерочке», где некоторые полки было пустовали, все восстановилось. Из-за того, что зрительных и прочих впечатлений стало сильно меньше, обращаю внимание даже на те продукты, на которые раньше вообще не смотрел, – какие-то вафельные пирамидки, пряники; слежу за желтыми ценниками в районе консервов; по-прежнему не могу удержаться от того, чтобы не купить вместо одной пачки пасты по акции – три. Понимаю, что хочется купить всего побольше не столько из-за боязни, что продуктов не станет, сколько из-за той же депривации: покупаю – значит существую.
Однажды обнаруживаю, что ни в «Пятерочке», ни в «Билле» больше нет лимонов. Тогда иду в третий магазин, «Александр и партнеры», который не люблю за неопрятность и невежливость. Там лимоны есть, но стоят они 400 рублей за килограмм. Человек, который взвешивает фрукты и овощи, стоит рядом с весами в спущенной на подбородок маске и клюет семечки. Я долго решаю, покупать или нет; все-таки кладу в пакет два, мне их, отвлекаясь от семечек, взвешивают: 97 рублей. Иду к кассе, возвращаюсь, кладу лимоны обратно в ящик; тщательно вытираю руки влажной салфеткой. Через пару дней лимоны появляются в «Пятерочке» по 389 рублей, и цена уже кажется нормальной.
От надежд на то, что все закончится быстро, я себя избавил заранее. Принимаю как факт, что карантин продлится как минимум до лета, стараюсь рассчитывать нервные ресурсы надолго. Тревожно реагирую, когда люди в магазине не соблюдают дистанцию. Тем более, когда срываются, разрушая хрупкое спокойствие: мужчина, стоявший передо мной в очереди и нагрузивший полную тележку, вдруг возвращается и требует от кассира карточку «Пятерочки», которую та как будто не вернула. «Записи покажите!» – кричит он, стоя очень близко от меня, пока я, отвернув от него лицо и органы дыхания, укладываю покупки в рюкзак. Продавщица отвечает ему на чуть повышенных тонах, но все же без раздражения.
Ситуация напоминает войну, только противник одновременно непонятен и находится везде. Новый день как будто обнуляет