– Знаешь что, – заметил Салли, не скрывая досады. – Ты и слова ему не скажешь, даже если захочешь.
– Нет смысла, – ответил Уэрф.
На губах его играла послеполуночная улыбка, всегда раздражавшая Салли. По сути, это была даже не улыбка. Хорошенько набравшись, Уэрф уже не контролировал мышцы лица, и на лице его застывала гримаса. Широкая самодовольная ухмылка.
– Когда ты в последний раз выиграл дело? – спросил Салли.
Вопрос Уэрфа удивил, но, похоже, не рассердил.
– А это здесь при чем?
– При том, что тебе срут на голову все кому не лень, – пояснил Салли. – Вот прямо подходят, снимают штаны и срут. А ты что делаешь? Лыбишься.
Уэрф беззлобно хохотнул.
– Да кто мне срет на голову? Кроме тебя, конечно.
– Вот именно, – сказал Малыш из-за стойки, куда ушел, чтобы быть подальше от Салли.
В неполные семьдесят лет Малыш был гигантом; когда посетителей было мало, вот как сегодня, он садился на табурет за стойкой и тот исчезал, создавая иллюзию, будто Малыш парит на волшебной воздушной подушке, как шайба в аэрохоккее. Еще Салли после пятой или шестой бутылки пива раздражало, что Малыш такой толстый. И вдобавок Малыш неустанно напоминал ему, как выставлял из “Лошади” его отца – Салли тогда был ребенком, – как в прямом смысле вышвыривал Большого Джима на улицу; впоследствии Малыш во всеуслышание заявлял, что Салливан-младший такой же мудак, как старший.
– Подойди сюда на минуту, – произнес Салли.
В баре сидело от силы полдюжины посетителей. Карл Робак ушел еще до того, как явились Салли и Винс. Винс выпил бутылку пива, передал Салли Уэрфу, как эстафетную палочку, и был таков. Малышу было удобно и за стойкой.
– Зачем?
– Ну подойди, – попросил Салли.
Малыш терпеть этого не мог. Он ненавидел, когда его доставали, особенно если это делал Салли. С другой стороны, Малыш сегодня бармен, Салли с Уэрфом, а Уэрф – лучший клиент Малыша. Он слез с табурета.
– Чего тебе?
Салли дождался, пока Малыш приблизится, и спросил:
– Как дела?
– Чего тебе? – повторил Малыш.
– Я просто спросил, как у тебя дела, – ответил Салли. – Надеюсь, все хорошо?
Уэрф бросил на Малыша взгляд, в котором читалось: я тут ни при чем.
– Нам с тобой редко удается поболтать, – не унимался Салли. – Вот я и хотел узнать, все ли у тебя в порядке. Может, тебе нужны деньги или еще что-нибудь?
Малыш развернулся, устремился обратно за стойку, и Салли добавил:
– Еще я надеялся, ты объяснишь нам, почему ты такой жмот.
– Даже не начинай, – предупредил Малыш.
Салли не первый раз сетовал на его жадность. Он никак не мог смириться с тем, что Малыш такой жмот, особенно по отношению к Уэрфу, ведь тот каждый вечер оставлял в “Лошади” уйму денег. Обычный бармен каждое пятое пиво наливал бы за счет заведения,