В полной тишине отец Глеб встал и покинул кабинет. Тяжелая дверь затворилась, шаги стихли в коридоре, а пауза по-прежнему висела в кабинете министра внутренних дел. Собравшиеся избегали смотреть друг другу в глаза.
– Конечно, хм… Такая специфическая служба тяжело сказывается на сотрудниках… – наконец выдавил из себя Будылин. – Возможно, стоит им дать небольшой отпуск, чтобы восстановить силы.
– Разумеется, разумеется. Отпуск, безусловно, стоит устроить, – оживился министр. – Роман Мирославович, можете отправляться в отпуск всей вашей командой. После того как закончите расследование в городе К., немедленно отправляйтесь на воды, нервы необходимо лечить, обязательно, обязательно.
– Нам нужно ехать в К.? – в недоумении переспросил Муромцев.
– И как можно скорее! Неужели Иван Дмитриевич вам ничего не сказал? Сегодня же в ночь собирайтесь, откладывать нельзя. Только вот… – министр замялся, – отца Глеба я бы на вашем месте пока с собой не брал. Что-то расклеился ваш батюшка совсем. Не выдержал морального напряжения.
Глава 2
Паровоз уже давно набрал скорость, и вагон первого класса плавно покачивался, пролетая мимо черных, покрытых островками снега полей. Снаружи царила промозглая сырость ранней северной весны, обещавшей, безусловно, приход тепла и возрождение жизни, но в перспективе весьма отдаленной и туманной. А поезд, посвистывая и пуская дымы, мчался на юг, туда, где уже было солнце и зеленая листва, и каждый пассажир ощущал это магическое приближение весны.
Голые черно-серые ветки однообразно мелькали за окном, и Барабанов, которому быстро наскучило зрелище, отлепил лоб от стекла и вновь обратился к спутнику:
– Роман Мирославович, объясните же наконец, почему Лилия не может быть с нами? Мы ведь одна команда, зачем ей ехать в другом вагоне?
Его собеседник, высокий крупный мужчина с тронутыми сединой висками, похожий на отставного военного, нехотя отвлекся от газеты и с упреком посмотрел на Барабанова:
– Нестор, полноте. Мы же еще на вокзале договорились. – Он наклонился вперед и понизил голос: – Конспирация. Госпожа Ансельм недавно овдовела и путешествует одна. Такова легенда. И не приставайте к ней с расспросами, она все равно ничего не ответит. Специальное секретное указание министра.
Он многозначительно поднял глаза к потолку и снова закрылся газетой. Барабанов ответил очередным тяжелым вздохом, взъерошил пятерней и без того возмутительную прическу и принялся свирепо размешивать сахар в стакане, продолжая недовольно бормотать:
– Первый класс! Мягкие диваны! Четыре копейки за версту! И мы даже не можем поговорить! Это верх жестокости!
Муромцев хотел было отпустить колкость, но сдержался, спрятавшись за листком «Санкт-Петербургских ведомостей». Лилию Ансельм было решено включить в