Глава 6.
Утро для Эсперансы началось неприлично рано, особенно по ее меркам, и совсем не так, как можно было бы надеяться после восхитительной ночи. Все дело в том, что дворецкий Бьерна, господин Беккет, хотя и был потрясен накануне вечером видом гостьи и разговором о помолвке, не мог вообразить, что гостья останется на ночь, тем более, обнаружится в спальне хозяина. А потому, следуя давно установленному порядку, рано утром он без стука вошел в комнату, чтобы открыть шторы и подать завтрак.
Испуганный вскрик и непристойное зрелище голой женщины обратили его в бегство. А когда несчастный дворецкий спешно захлопнул за собой дверь, выскочив в коридор, в спину ему ударил нервный смех. Все это едва не заставило господина Беккета выронить поднос, что было бы недопустимо и оскорбительно для человека его опыта. Дело довершил сам весьма смущенный господин Лефрид, вскоре появившийся из-за двери в спешно накинутом халате и давший распоряжение подготовить завтрак на двоих в семейной гостиной. Возмущенный в лучших профессиональных чувствах дворецкий поспешил на кухню, где, передав указания, присел выпить чаю и пожаловаться кухарке и экономке на падение нравов, которое неизбежно ждет их дом в случае, если “Эта Женщина” тут задержится.
Сам же Бьерн, хотя и был несколько выбит из колеи этим происшествием, был слишком счастлив видеть Эсперансу. Тем более, утром, растрепанная и заспанная, она казалась ему еще более очаровательной. В свою очередь, певица, пусть и смущенная вторжением дворецкого, и несколько раздосадованная невозможностью выспаться, пребывала в том чудесном расположении духа, которое может подарить женщине только ночь с любимым мужчиной.
– Вас не слишком шокирует, если я позаимствую что-то из вашего гардероба, а то боюсь, мое платье не слишком подходит для завтрака? – Заметив, что инквизитор на этот раз запер дверь, она без стеснения, обнаженная проследовала в сторону ванной.
– Да, конечно, мы что-нибудь придумаем, чувствуйте себя, как дома, – он, словно завороженный, провожал ее взглядом.
Когда же Эсперанса вернулась в комнату, уютно закутавшись в найденный в душевой халат, Бьерн ждал ее, держа в руках утреннее женское платье. Он неуверенно сжимал розовую ткань, с легкой тревогой поглядывая на женщину.
– Я подумал, что, возможно, это подойдет вам чуть больше. Оно осталось от Мадлен… – в его голосе слышалось сомнение.
Как всегда, интуиция Эсперансы верно подсказала ей причину его смущения – Бьерн явно чувствовал себя неуютно, предлагая невесте вещи первой жены. Смесь старых сожалений и чувства вины боролись в его душе с новым страхом обидеть или напугать женщину, стоящую перед ним. И сомнения его были не беспочвенны. Кинув взгляд на еще одну дверь, которая, судя по всему, вела в бывшую комнату госпожи Лефрид, Эсперанса действительно почувствовала укол ревности. Но быстро отмахнулась от него и со спокойной улыбкой направилась к Бьерну. Она осторожно отложила предложенное им