На следующий день он увидел Пашку – одного, без Ленки.
– Привет. Мне нужно поговорить с тобой. Это важно. Попросить кое о чем, – сказал Пашка.
– Что? – он насторожился.
– Видишь ли… это касается Лены.
Пауза. Он не смотрел на Пашку. Отвел взгляд.
– Что по поводу… Лены?
– Ты наверняка замечал, как легко задеть ее самолюбие?
– Что?
– Она очень самолюбивый человек.
Он смотрел на Пашку. Как всегда он уловил направленное на него лукавство и насмешку.
На секунду его охватил холод и страшная тоска. Он понял, что нисколько не победил Пашку – то, что он сотню раз выиграл на горящей бумаге возле кроличьих клеток не принесет пользы в реальной ситуации. Но разве он не понимал этого с самого начала? Он не понимал и понимал одновременно…
Он мгновенно спрятал все и, далее, непроницаемо стоял и слушал; а отвечал почти равнодушно.
Он заметил, что, на сей раз, кроме лукавства присутствует что-то еще. Пашка чего-то хотел от него – совершенно определенно, – и говорил то с напирающей интонацией, то с хитро завлекающей.
Следующие слова прозвучали напирающе:
– Если задеть ее самолюбие, она никогда этого не простит. Я это понял, а ты с ней так давно общаешься, так что и подавно должен знать. Я к тому говорю, что Лена все время проигрывает, когда мы играем в буркозла. Ей это неприятно… я чувствую.
– Ты хочешь… но я ведь не так часто выигрываю. Я могу вообще с вами больше не играть.
– Нет, что ты. Наоборот, я хотел бы, чтобы ты играл с нами. Если она выиграет у нас обоих, ей будет вдвойне приятно… Просто понимаешь, у нее столько проигрышей – я знаю, ее терпению скоро придет конец. И тогда нам не жить – она начнет нам мстить. Она очень мстительный человек.
– Не знаю… никогда не замечал за ней.
Пашка взял его за локоть.
– А я замечал.
«И надо так вытанцовываться? Можно же просто попросить меня продуть партию – и все. Напрямую. Да нет, он не так прост…»
– Ну хорошо.
– Хорошо? Послезавтра мой отец привезет из города новую колоду карт. Вот тогда.
«Новую колоду? Неужто с золотой и рубиновой лакировкой?..»
Некоторое время назад он услышал, как Ленка сказала, что у нее была замечательная колода юбилейных карт, совсем новая, которая потерялась; видимо, безвозвратно. Они ей, мол, так нравились, и она очень досадует.
Пашка сразу зачем-то принялся расспрашивать, как они выглядели. Ленка описала, что на рубашках карт были изображены скрещенные мраморные стрелы, а вся поверхность картона была покрыта золотым и рубиновым лаком – напополам; эти два цвета плавно переходили один в другой.
– Я их где-то в доме потеряла – не могу найти. А если у меня что-то в доме теряется, то всегда безвозвратно. Если бы на улице, и то больше было бы шансов отыскать – вот так. Я ведь даже не успела вынести их хоть раз и поиграть. Как приехала сюда, так сразу и потеряла.
«Теперь Пашка хочет сделать ей сюрприз – подарить новые карты, точно