Евреи Ковно называли его одним из своих – большое признание для нееврея. Одним из достижений папа было основание высшей сельскохозяйственной школы и кооперативного центра в Дотнуве, который предлагал крестьянам полную цену – без посредников – за их продукты и необходимую техническую помощь. Это новшество было позднее перенято в практику литовского правительства, которое создало по этому образцу более мелкие кооперативные центры.
Великобритания поддерживала литовскую экономику, гарантируя импорт ветчины и гусей. Теоретически возможно было использовать в политических целях угрозу «меньше бекона», что сделало британского посла в Литве, мистера Томаса Престона, и его очаровательную русскую жену очень важными персонами в Ковно.
Мама уверяла раз и навсегда, что любая деятельность должна иметь либо глубокий смысл, либо высшую пользу. Она не хотела для нас секретарской работы, которую мы считали единственно возможной, так как она позволила бы нам добиться независимости и на длительное время покинуть Литву. Так мы тайно заказали экземпляр «Стенографии» Питмана, а также учебник машинописи и упражнялись так часто, как только могли, даже среди ночи. Работа казалась нам ужасно трудной, но мы мучились до тех пор, пока не приобрели достаточно опыта, чтобы быть в состоянии принять место в британском посольстве.
Мой шеф, мистер Престон, друг нашей семьи, был британским консулом в Екатеринбурге во время убийства царя Николая II. Наряду со многими интересами он сочинял балетную музыку, учил нас при случае водить его машину и был, кроме того, искусным и любезным дипломатом.
Для мама было большим разочарованием, что я бросила уроки рисования, так как я знала, что никогда не смогу позволить себе три года учения в академии.
Выходные мы часто проводили на природе у Тотлебенов. Из маленького дома, который стоял в их бывшем имении и в котором они сейчас жили, можно было сквозь деревья на другом берегу реки разглядеть мощные стены их прежнего замка: конфискован, объявлен обветшавшим и брошен…
Дед старого графа считался героем, он сражался в Крымской войне, участвовал в битве за Севастополь вместе с нашим прадядей Васильчиковым. Граф сам был старым другом и товарищем папа; они называли друг друга «граф» и «князь» и на «ты» – эта старомодная форма обращения удивляла нас.
Графиня была некогда красавицей, как доказывали блестящие выпуклые фотографии. Её греческий профиль, точёная фигура давно исчезли, что привело и к утрате жизнерадостности в её характере.
Мы очень ценили их дочерей, но тем не менее они были для нас страшным примером, которому мы бы подражать не хотели. Четверо красивы х сестер, от десяти до пятнадцати лет – старше, чем мы, – одаренные и культурные; их жизнь протекала бесполезно. Они хоть и были выше мещанства провинциального Ковно, но – одиноки без друзей-сверстников. Они неуклонно увядали, раздавленные бесцельным ожиданием.
Папа