Открыв глаза и ничего не увидев, я поняла, что вернулась.
По двору гулким эхом разнеслись шаги одного из моих стражей и смолкли в отдалении.
– Ваше Величество, – сказал он, – добро пожаловать домой.
Глава 2
Глубоко под землей мира живых, в месте, куда не проникает свет, в замке теней жила я.
Он располагался на высокой каменной платформе, его башни спиралями поднимались в бескрайнее небо Ёми, крыши были изогнуты, точно когти, а края расплывались в ночи, словно замок обвил, пытаясь задушить, черный туман. Большинство людей никогда не имели неудовольствия лицезреть мой чудовищный дом в кромешной тьме Ёми, но шинигами, как и я, видели его ясно и четко.
Я преклонила колени на выложенном гладкими плитками пустом дворе сразу за лотосовым прудом. Каждый вздох разносился во тьме вечным эхом. Временами ночь казалась такой тихой и пустой, что мне чудилось, будто она прислушивается ко мне, ждет меня, и стоит мне лишь подобрать правильные слова, как небо раскроется и сверху польется свет.
Один из моих теневых стражей парил рядом со мной в ожидании приказов, его фигура то угасала, то проявлялась четче, пульсируя, словно сердце. Моими стражами были создания, сотканные из теней, – нечеловеческие существа, рожденные из забытых снов мертвых, духи без тела, которое можно назвать домом, бесформенные и эфемерные. В моем дворце их было полно, как и служанок – женщин, навсегда привязанных к замку из-за сделок, когда-то заключенных с Идзанами. Большинство из них выторговывали еще немного времени в мире живых – либо для себя, либо для своих близких. Я понятия не имела, было ли их молчание обусловлено страхом или Идзанами заставила их умолкнуть каким-то проклятием.
– Пусть Тиё пришлет кого-нибудь убрать двор, – приказала я, увидев после себя грязные следы на камнях. Грязь больше беспокоила Тиё, чем меня, но я хотела, чтобы страж оставил меня одну.
– Да, Ваше Величество, – сказал он, растворяясь во тьме.
Прежде чем войти внутрь, я направилась к западному крылу двора, где тьма густела, словно патока, цепляясь за мои сандалии. Спустя несколько шагов я уже не могла разглядеть свои руки – и это с моим-то зрением шинигами. Мир сжался до медленного сердцебиения и струящегося по коже холодного пота; по мере того как мрак сгущался, на плечи все сильнее давила тяжесть тысячи миров.
На границе непроглядной тьмы я упала на колени, вытянув вперед руку. Ладонь прижалась к холодной стене, невидимой, но все же неуступчивой. За ней мрак был настолько плотным, что казалось, будто мир там просто перестает существовать.
Я уперлась в стену, чувствуя, как скрипят мои кости и протестуют суставы. Я была достаточно сильна еще до того, как стала богиней, могла стирать в пыль кирпичи и скручивать сталь словно тесто. После того как я стала богиней, мой