Анька быстро прикончила свою лапшу с мясом и недвумысленно поглядывала на меня и на мой наполовину съеденный плов. Я вздохнула и ускорилась. К чему этот бессмысленный бунт приведёт? Аньку и меня просто оштрафуют. Аньку жалче, поскольку она совершенно не при чем.
Как только я доела обед, мы пошли на ненавистные котлеты, благо, что прошло уже полдня и морозится там мы будем не так долго, чем, если бы с восьми утра зашли в цех полуфабрикатов.
Нашмякав котлет, в 19:40 мы стояли у мойки и пытались смыть с рук животный жир. Куда там! От холодной воды он застывал на руках, чересчур жидкое мыло не хотело пениться и на ладонях оставался белый налет. Яростно вытирая руки полотенцем, Анька поглядывала на меня – давай, мол, быстрее. Мы бросились в раздевалку, быстро переоделись и, толкаясь с десятком полуголых тел, торопящихся, как и мы, домой, выползли в коридор и выскочили на улицу.
Мокрый снег облепил «лагерский» двор, серые здания почернели от влаги. Ветер кружил, лез под куртку, облизывал ледяным языком шею. Толпа жалась к запертым дверям проходной. Кто-то, осмелившись, постучался. К стеклянной двери подошел толстый охранник, повернул ключом в замке и распахнув, рявкнул:
– Чего долбитесь?! Восьми ещё нету.
Хватив холодного воздуха ртом, охранник тут же захлопнул дверь.
– Так холодно же!.. – пискнула чья-то фраза и ударившись о стекло, сползла вниз, так и не долетев до ушей охранника.
– Сколько сейчас? – стуча зубами, спросила Анька. Я вытащила телефон из кармана. На светящийся экран тут же спикировали снежинки.
– Без десяти.
Ровно в 20:00 тот же охранник открыл дверь и толпа тут же заполонила холл проходной.
– По одному!.. Не напирай! – гудел охранник, заглядывая в сумочки, пакеты, рюкзаки и выпуская на волю смиренных работяг.
– Можно побыстрее, пожалуйста? На маршрутку опаздываю, последний в Тресково в полдевятого уходит, – взмолилась дородная женщина, постоянно шмыгающая мясистым носом. Охранник замер с цветастым пакетом в руках и словно назло стал методично ворошить содержимым этого пакета. Не спеша отдал, нажал кнопку пропуска, лениво взял в руки рюкзак следующего работяги.
– У-у-у, сука… – тихо прошипела опаздывающая на маршрутку женщина. Я мысленно согласилась с ней.