Голова гудела от вопросов, словно рой разъяренных ос поселился в черепной коробке. Что, во имя всего святого, этот небожитель забыл здесь, в богом забытой церквушке на задворках города? Как смеет он, сияющий и непорочный, ступать по земле, политой людским потом и слезами? Земле, что по праву принадлежит нам, смертным!
Ведь всем известно, что ангелы, гордые и надменные, редко снисходят до того, чтобы покидать свои заоблачные чертоги. Они предпочитают взирать на людской муравейник свысока, укрывшись за магическими завесами, что скрывают их небесные замки от любопытных человеческих глаз. Мало кто из этих святош желает дышать одним воздухом с нами, грешниками, и пачкать свои сияющие стопы уличной грязью. Только самые неотложные, поистине судьбоносные дела могут сподвигнуть их на визит в наш юдольный, несовершенный мир.
И все же вот он сидит передо мной, воплощение неземного величия и красоты, непостижимый в своем безупречном совершенстве. Его присутствие одновременно завораживает и вселяет необъяснимую тревогу, будоражит каждую клеточку моего существа. Зачем он явился? Что замыслил?
Но вместо благоговения и трепета, в груди вскипала ярость – дикая, первобытная, неудержимая. Эти проклятые создания, возомнившие себя пупом земли, забрали моего брата! Из-за них, из-за их непомерной гордыни я лишилась самого дорогого и близкого человека, моей опоры и защиты! Воспоминания о счастливых днях, проведенных вместе с Тэмо, о нашем безоблачном детстве, лишь подливали масла в огонь обжигающей ненависти. Гнев застилал глаза кровавой пеленой, туманя рассудок подобно густому смогу. В висках стучало, будто там поселился чокнутый кузнец.
Ничего не соображая, повинуясь одному лишь исступленному желанию причинить боль, я выхватила нож из кармана куртки и шагнула к ангелу. Лезвие сверкнуло в трепетном свете свечей, отразив на миг перекошенное яростью лицо. Мое лицо…
Дрожащей рукой я занесла лезвие над его спиной, намереваясь вонзить острие между лопаток. Плевать на последствия! Они должны ответить за то, что сотворили с Тэмо! Должны заплатить собственной болью! Каждая клеточка тела вопила о мести, требовала выместить свои страдания на этом безмятежном создании.
Но в последний миг ангел обернулся и перехватил мое запястье, сжимающее нож. Я вскрикнула от неожиданности и боли, когда он с силой стиснул руку, вынуждая разжать пальцы. Лезвие с жалобным звоном упало на каменный пол.
– Что ты творишь, безумная? – процедил ангел, сверкнув пронзительными глазами. В его голосе звенел металл, а в глазах полыхало негодование.
Но я не собиралась сдаваться. Боль и ярость затмевали разум, требуя только одного – мести. Выкрутив руку