Выждав немного и догадавшись, что ничего особенного застать ей больше не предвидится, она потянулась ленивой кошкой, насколько позволило платье, села, опустила ноги и раздумывала, как дальше себя вести.
– Рад, что ты делаешь успехи, ― не отрываясь от чтения, оповестил детектив.
– Ты! ― испугалась она. ― Где тебя носило, чем ты занят и почему молчал всё это время?
– В-третьих, очень невежливо мешать людям притворяться спящими, ты разве не знаешь? Чему в ваше время учили в школах?
– Неужели были времена, когда в школах учили общению? ― зашептала Вася сама себе. ― Вот бы мне туда.
– Во-вторых, голубушка, до суда я по большей части занят тобой, об этом могла и не спрашивать. Из этого вытекает и во-первых. Я обязан отчитываться и о твоём состоянии, и о проделанной работе.
– Отчитываться Эгиде?
Она ожидала, что именно на этом слове он отложит книгу и повернётся. Степан же только поднял голову ненадолго, переваривая выводы о новых познаниях подсудимой.
– Хм-хм. А ты, несомненно, под впечатлением от нашей Марго Хемингуэй.
– Наверное, это неизбежно для любого человека, который её встречает. Почему ты так её зовёшь?
– Только не говори, что не замечаешь их сходства. Такие высокие, такие красивые и в итоге обе пришли в наш добрый треугольник. Думаю, многие в Эгиде завидовали её защитнику, который мог смотреть любые из её воспоминаний.
– То, что ты говорил, стало мне немного понятнее, конечно. Особенно о том, что обвинение у вас такое мягкое…
– Вот опять ты всё коверкаешь, Васёк. Я не говорил, что у нас мягкое обвинение. Я сказал, что люди, которые этим занимаются, как правило, мягкосердечные. Эту профессию доверяют только особенным душам, в суетном мире они прошли через испытание, которого не стыдятся, в отличие от остальных. Просыпаясь в треугольнике, они помнят всё гораздо лучше, чем мы. Быстро перестают теряться, потому что не отрицают свою участь. И никакой страшный приговор им не грозит. Среди нас они ― избранные.
– Почему? Кто это такие?
– Отчего бы тебе не выяснить это, познакомившись с Постскриптариумом?
– Я думала, что ты поможешь мне приручить СОН. Покажешь что-то своё и поможешь найти моё. Я как раз думала о дне, когда купила это платье. Вот бы ещё раз его увидеть.
Наконец-то он повернулся, избавляя её от диалога с его светловолосым затылком ― знакомые проницательные глаза, пытающиеся отследить всё, о чём она думает. Эти глаза вычислят все загадки. То, что нужно ей больше всего, и то, что больше всего её пугает.
– Что я наделал, оставил ребёнка наедине с Майей! Немного побыли в одном месте, и ты уже подсела на СОН?
– Что за глупости? ― раздражённо Вася схватилась за многострадальное