– И в конце всех этих планов ― суд?
– Именно так. Если ты совладала со своим состоянием, моя очередь спрашивать.
Опомнившись, Вася отпрянула от стены и для чего-то поправила платье, с которым и так всё было в поразительном порядке. Она дождалась, пока Степан поднимет взгляд, и кивнула ему в знак готовности.
– Как ты считаешь, где ты сейчас должна находиться вместо Постскриптариума? Где сейчас тебе было бы место, будь ты там?
Дискомфорт вернулся к ней, обнял за плечи и просочился в её голос:
– Занималась бы чем-то полезным. Как обычный человек.
– И что же полезное ― в твоём понимании? Я, к примеру, человек необычный, но попробуй назвать мою работу бесполезной. И никаких косых формулировок!
Щёлк.
– Я пыталась бы найти способ поработать. Хотя сейчас я просто хочу домой, к коту и… хочу домой.
Лицо его наконец напомнило, каким оно может быть заинтригованным и сосредоточенным на ней одной целиком.
– Как интересно ты сказала. Не «работала бы». Не «искала бы работу». «Пыталась найти способ поработать». Похоже, у нас обнаружилась целая улика.
– Это виднее вам, я ничего интересного не нахожу.
– Тогда почему ты так сказала? Почему ты так подумала?
– Потому что, я думаю, мне очень трудно работать. И вот почему я сразу подумала о больнице! ― она практически подпрыгнула на месте. ― Я плохо себя чувствовала. Поэтому мне так тяжело оглядываться назад. Поэтому там непроглядный мрак. Мне было плохо, детектив.
– Но ты не сказала «я бы лечилась». Ты собиралась работать. И формулировка указывает на то, что ты собиралась работать, при этом болея.
– Может, мне невозможно было помочь. Может, я не хотела терять время. Или силы, как вы говорите.
Степан, заставлявший облюбованное кресло крутиться, излучал необъяснимую радость, неуместную настолько, что Васе хотелось протестовать.
– Перед нами однозначно важная улика.
– Раз уж вы так считаете… вы не думали, что это всё ― ошибка? Что я здесь из-за того, что меня убила какая-нибудь болезнь, а не я сама?
Она пробовала эти ужасающие слова на вкус, и они сейчас отдавали для неё правдой. От этого открытия её просто разрывало на части: того и гляди, всё, что осталось от её тела, просто развалится к его ногам.
– Мне жаль тебя огорчать, но люди не оказываются здесь случайно. Постскриптариум принимает только тех, кто связан с его уходом из мира, который он знал.
– Но как быть, если я, скажем, просто выпила не то лекарство, и сердце остановилось? Или выхода из моей болезни не было никакого, кроме этого? Неужели за это можно осудить?
– Васенька, для этого и нужно расследование. Когда участие человека в случившемся оправдано, это не составляет большого труда доказать. И решение суда будет соответствующим. Оттого я и прошу