– Типа Ива, моя девочка. Ива. Фрида может тебя с ним свести.
– Она пригласила меня зайти завтра в ее магазин.
– Тогда почему бы мне тебя не отвезти?
– Ты серьезно?
– Итак, жду тебя на главной дороге в десять. Идет?
Викки, на седьмом небе от счастья, улыбнулась ему.
На следующий день на главной дороге было тихо. Викки ждала Джимми, нервно поглядывая на пару престарелых велосипедистов, оседлавших не менее древние, чем они сами, велосипеды. Затем со стороны Старого города показался грузовик, нагруженный небрежно привязанными веревкой досками. Несмотря на набрякшее свинцовое небо, стояла дикая жара. Похоже, собирался дождь. В половине одиннадцатого, когда Викки уже в сотый раз посмотрела на часы – она всегда была очень пунктуальной, – рядом с ней с протяжным скрипом притормозил раздолбанный желтый «ситроен», за рулем которого сидел Джимми.
– Та-да! – Он помахал Викки из открытого окна, его длинные рыжие волосы развевались на ветру, голубые глаза ярко сияли за стеклами очков. – Добро пожаловать в мой лимузин.
– Ни фига себе! Эта развалюха действительно способна ехать?
– Не нужно оскорблять мою гордость и отраду. Возможно, она знавала и лучшие времена, но у нее тоже есть свои чувства.
– Очень чувствительная машина, – фыркнула Викки, садясь в автомобиль, и «ситроен», дважды заглохнув, покатил в Гелиз.
– Я урвал эту тачку в Париже, – объяснил Джимми. – Пересек на ней всю Испанию, а затем на пароме добрался до Марокко. И теперь мы делим это авто с Томом.
Они подъехали к Новому городу, и Викки окинула взглядом широкие бульвары в окаймлении деревьев, которые соединялись с кольцевыми развязками, совсем как в Париже. Казалось, целый мир отделял этот новый район, с его элегантными многоквартирными домами, обширными парками, прекрасными садами, виллами в стиле ар-деко, современными магазинами, от Старого города с узкими, извилистыми улочками и рынками.
– На самом деле Новый город был построен французами в начале двадцатого века, – объяснил Джимми.
– Значит, он не такой уж новый.
– Выходит, что так.
Викки нервно барабанила пальцами по приборной доске, сгорая от нетерпения показать Фриде свои модные эскизы. Не бог весть что, но это только начало, и Викки даже помыслить не могла о провале. Не зря прошлой ночью Фрида назвала ее одержимой. Викки всегда была такой. Особенно с тех пор, как в школе дети день за днем издевались над ней, обзывая bâtarde[7]. Они смеялись над ее покойным отцом, жестами показывая, как ему выстрелили в голову. «Я вам покажу! – поклялась тогда девочка. – Я вам всем покажу!»
Жестокие слова одноклассников эхом отдавались в ее голове. Впрочем, эту дверь в прошлое она редко оставляла надолго открытой, потому и сейчас, поспешно захлопнув ее, молча уставилась в окно.
Припарковавшись, Джимми показал Викки магазин Фриды.
– Я пока пойду выпью кофе. Встречаемся в машине через