Викки, которая совершенно не знала истории Марокко, во все глаза смотрела на бабушку, собираясь расспросить ее подробнее. Однако Клеманс, похоже, закрыла тему.
– А теперь предлагаю спуститься вниз, – сказала она. – Там сейчас попрохладнее. Я уже заказала еду. Овощной салат с кориандром и острыми оливками с тмином. Ну что, тебя устраивает?
Викки все устраивало, и они спустились на первый этаж. Официант провел их к накрытому для ланча низкому столику с узорчатыми желтыми подушками на полу.
– Тебе понравился рынок? – спросила Клеманс.
– Ужасно понравился! Ахмед мне очень помог, – ответила Викки и, взглянув на бабушку, спросила: – А он кто? Я имею в виду Ахмеда.
– Он из берберской деревни. С пятилетнего возраста рос на моих глазах, – спокойно ответила Клеманс. – В детстве он был очень любознательным. Я заботилась о нем, когда умер его отец и семья переживала трудные времена. А теперь он заботится обо мне.
– Вроде телохранителя?
– Ему наверняка понравилась бы такая мысль, – рассмеялась Клеманс.
Ответ был слишком расплывчатым, и Викки, не рассчитывавшая вытянуть из Клеманс что-то еще, решила сменить тему разговора:
– Вы говорили, что постараетесь помочь мне познакомиться с Ивом Сен-Лораном.
– Да, – медленно кивнула Клеманс и, когда официант принес им необычный чайник с водой, объяснила: – Это для ритуала тасс.
– Тасс?
– Мытье рук перед едой. Здесь такая традиция.
Когда им подали еду, за столиком воцарилась тишина: слышалось лишь звяканье ложек о металлические тарелки. Пока Клеманс раскладывала салат, Викки исподтишка изучала ее, пытаясь уловить в бабушкином поведении то, что постоянно ускользало и было недоступно для понимания. В гостях у Этты Клеманс в какой-то момент оттаяла, хотя, возможно, Викки выдавала желаемое за действительное. Возможно, она вовсе не нравилась бабушке, и гордые нотки в ее голосе были всего-навсего игрой воображения.
– Ты можешь рассказать о своей матери? Элиза, если не ошибаюсь? – спросила Клеманс, не дав Викки снова заговорить об Иве Сен-Лоране.
– Конечно. – Викки была немного удивлена; хотя, если она ответит на вопросы Клеманс, та, вероятно, ответит и на вопросы внучки. – Мама в свое время жила вместе с двумя сестрами, в их семье всего трое детей, в департаменте Дордонь во Франции. Но мамины сестры, Элен и Флоранс, уже давно уехали из страны. Мама по-прежнему живет во Франции, хотя и не в нашем старом доме, а в шато моего отчима Анри.
Викки изо всех сил старалась, чтобы при упоминании отчима ее голос звучал все так же жизнерадостно. Она решительно не могла понять, что мать нашла в своем чопорном муже Анри. И считала этот брак предательством. Не то чтобы Анри был нехорошим человеком, нет, конечно, однако он не шел ни в какое сравнение с Виктором, родным отцом Викки. И хотя она не знала своего отца, для нее он был героем Сопротивления, и за последние несколько лет незримая связь