– Ты это ты, других таких нет, – отвечает она так же тихо. А потом добавляет громче: – Ну и все, сказки не случилось. Я, конечно, расплакалась и убежала в лагерь. А он, разумеется, вернувшись, все рассказал друзьям, в том числе и Раевскому. Оставшиеся дни в лагере почти все меня дразнили, я плакала и считала дни до возвращения домой. А потом в школе все началось заново из-за Марики, и я долгое время недоумевала, откуда она-то узнала, пока наконец не увидела ее рядом с Раевским. И тогда до меня дошло. Это было как раз на той самой дискотеке.
Я протягиваю руку и касаюсь Риты. Хочу дотронуться до руки, но промахиваюсь и кладу ладонь на колено. Что ж, это еще и лучше. Рита слегка вздрагивает, но мою руку не убирает.
– Представляю, что ты тогда пережила, малышка.
Это слово само собой вылетает у меня изо рта, я не успеваю придержать его. Про себя я давно называю Риту именно так – даже в телефоне так подписал, – и сейчас, когда я всем сердцем сочувствую той маленькой униженной девочке, это ласковое обращение отказывается оставаться запертым в моей голове.
– Спасибо, – тихо отвечает она. – Да, тогда было ужасно. Но сейчас все в прошлом. Теперь я и сама могу посмеяться над той ситуацией. Такие вот дела.
Некоторое время мы молчим. Не знаю, о чем думает Рита, а я – о ней, о Раевском, о незнакомом Димке, о той давней дискотеке и о себе самом. Тогда я понял, что плачущая передо мной девчонка очень красивая, понял, что ее можно хотеть поцеловать, – и сделал это, но почему же четыре года не мог разглядеть того, что увидел сейчас?.. А она? Когда она увидела меня? Ведь почему-то же она меня поцеловала…
– Давно хотела спросить. А почему волки? – нарушает тишину Ритин мелодичный голос. Выныриваю из своих размышлений и переспрашиваю:
– Что, прости?
– Твое кольцо, – говорит Рита и кивает на мою ладонь, лежащую на руле. Я смотрю туда же. Ах, кольцо!
– Ты знаешь, что символизирует волк? – спрашиваю я вместо ответа. Она хмурится:
– Мм… наверное, силу?
– Самостоятельность, – говорю я. – А еще бесстрашие, верность, преданность. Это символ победы и свободы. В свете того, что ты знаешь обо мне… Становится понятно, почему волки, да?
Она задумчиво кивает, разглядывая кольцо. Потом улыбается уголками рта:
– Они как будто поют.
У меня аж сердце заходится. Она поняла! Она увидела то же, что вижу я!
– Орешек… Ты увидела то, чего не видят другие. Ни Кир, ни Лео, ни Миха, никто не смог этого разглядеть, – полушепотом признаюсь я. – А я, когда его увидел, сразу понял, что это мое кольцо.
– Ты тоже поющий волк, – улыбается она и неожиданно гладит меня по плечу. Сцепляю зубы и заставляю себя сосредоточиться на дороге, хотя все, чего мне в настоящий момент хочется, – это припарковаться где-нибудь на обочине и впиться в ее манящие пухлые губки.
– Давай музыку включим? – вновь вытаскивает меня из грез Рита. Точно, музыка!
– Орешек, открой бардачок, –