– Зрелый человек не ждёт, когда заботливая мамочка погладит по головке и даст молочка. Он сам способен себя накормить, утешить и развлечь. Он знает, что во взрослом мире нет мамочек, что каждый, живущий в этом мире, прежде всего думает о своих интересах и удовлетворяет собственные потребности. И ты, Роза, не имеешь никакого морального права требовать, чтобы я остался с тобой. Чтобы водил тебя за ручку, кормил с ложечки и убирал за тобой какашки. Потому, что, Виталий Рябов – свободный человек и желает жить, как ему нравится и удовлетворять свои потребности.
– Меня не нужно кормить с ложки и убирать какашки что за бред? Я смогу адоптироваться, врач сказал…
Виталий длинно выдохнул, и, наверное, по обыкновению, закатил глаза, однако, этого я уже видеть не могла. Теперь лицо мужа было для меня размытым пятном, а ведь раньше, я различала каждую его чёрточку. Морщинку между светлыми бровями, родинку на кончике носа, щёточку золотистых усов над пухлой верхней губой, ямочки на щеках.
– Вот видишь, – теперь в голосе Виталика звучала усталая снисходительность, также предназначаемая пациентам. – Это вновь говорит в тебе твой внутренний ребёнок, незавершённая сепарация от родителей. Ты ждёшь, что я тебя пожалею, хочешь вызвать во мне чувство вины. Как любой эгоистичный ребёнок ты, Роза, даже не подумала о том, что чувствую я. А приятно ли мне будет возиться с инвалидом? Вести с ним общий быт, ходить с ним к своим родственникам и друзьям? Прими свою участь, как данность и не пытайся затащить меня в могилу.
Дверца машины хлопнула, и он уехал. А я осталась посреди серого двора, вслушиваясь в панихиду жирных ворон, вдыхая кисловатый дух ноября, не решаясь сделать шаг к двери подъезда. Отчего-то, мне казалось, что если перешагну порог, то потеряю Виталика навсегда. И стоит железной двери лязгнуть за моей спиной, я начну стареть. Стареть вместе со своими родителями, как в детской сказке о потерянном времени.
Авария, случившаяся пол года назад, разделила мою жизнь на «до» и «после» жирной, уродливой демаркационной чертой. А ведь с самого утра, от предчувствия беды на душе скреблись, даже не кошки, а какие-то мерзкие твари, противными, глумливыми голосами напискивающие различные пакости. Однако, я старалась не обращать на это внимания, оправдывая свою тревогу разбушевавшейся грозой. Дождь, длинными серыми плетями, остервенело лупил по асфальту, растрёпанным от ветра деревьям, крышам домов, спинам, зябнущих на остановках прохожих. Вспышки молний чередовались с громовыми раскатами, я же ловила себя на мысли, что сегодня у меня методический день, и мне не нужно никуда выходить из квартиры. А Виталик как-нибудь доберётся, либо заночует у кого-то из друзей, как бывало ни раз.
Однако, подготовиться к приходу мужа всё равно было нужно. Итак, курица или котлеты?
Телефонный