«Жизнь, которая вправду была». Леонид Хаустов. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Леонид Хаустов
Издательство: Алетейя
Серия:
Жанр произведения:
Год издания: 2014
isbn: 978-5-91419-841-8
Скачать книгу
зима. Прежде я никогда не бывал на Урале. Всё чаще за окнами проносились холмы, заросшие лесом, и все они были в белом, казавшемся даже на вид тяжелом снегу.

      Разгрузку объявили для нас неожиданно. Пришла сестра и прочитала список. Нам стало ясно, кто остается в ближайшем городе – Невьянске. Остальные поедут дальше – в Нижний Тагил. Было одиннадцать часов, когда я с помощью сестры спустился на перрон. Под моими костылями поскрипывал снег. В электрическом свете он мелькнул перед глазами. В зале ожидания мы устроили перевалочный лагерь – пока еще вернется за нами автобус, который увез в госпиталь наших товарищей, самых тяжелых раненых из нас!.. А потом – дорога в госпиталь по тихим, ночным уже улицам городка, где мне предстоит провести немало томительных дней, пока я не услышу весть о прорыве блокады Ленинграда, пока не увижу первых лучей, посланных солнцем нашей Победы.

      Сентябрь 1943 – 5–7 июля 1946–1980

      Возвращение в Ленинград

      Ленинград… Рожденный на вятской земле, я прожил в нем почти полвека, если вычесть поездки на мою малую родину, путешествия по стране и за ее рубежами, но главное – те десять месяцев и восемь дней (память строга на такие подробности), когда меня после моих ранений и контузий эвакуировали на Большую землю. На счастье, Большой землей для меня оказалась земля вятская, подлечившая меня не только физически, но и духовно. Однако, набравшись от нее сил, я неимоверно затосковал по Ленинграду. И всё вспоминал его, вспоминал…

      Восьмого ноября 1942 года к моей койке подошла начальник отделения госпиталя Наталья Александровна и сказала мне категорично: «Вы должны уехать. Приказ о Вашей эвакуации уже подписан. Собирайтесь». Вскоре мне принесли из каптерки гимнастерку и брюки и сказали: «Одевайтесь! Шинель сейчас принесут». И тогда я впервые в жизни на двадцать третьем году жизни отрезал: «Если вам так нужно, то одевайте!» Им не было никакого дела до моей интонации, и меня поспешно снарядили в путь.

      Маленький автобус с Мойки вылетел на Невский, утренний, солнечный, но абсолютно пустой, как главный университетский коридор во время занятий, и я смотрел на него, будто вижу в первый и последний раз. И вдруг почувствовал, что глазам стало горячо. На Московском вокзале нас выгружали из автобуса, и наши носилки стояли на перроне перед составом. И вновь я прощался с Ленинградом.

      На Ладоге мы трое суток прожили в брезентовой палатке, основательно промерзая и слушая бесконечный вой ветра. И тогда я думал о нем, только о нем, о своем любимом городе. Да еще о восемнадцатилетней медсестре нашей палатки. Нас было тридцать тяжелораненых, и она делала для нас всё: кормила, поила, мыла, успокаивала, пела нам песни, жалела, ругала нас, плакала и смеялась над нами. До войны она жила где-то в ленинградском пригороде. Она пробыла с нами три дня, а мне казалось, что я знаком с ней годы. Мне до сих пор кажется, что она и не спала ни минуты в эти три дня. Наверное, так оно и было. Помню, что она очень хотела поступить в медицинский институт. Надеюсь, что она его закончила и давно уже