Из сумки, перекинутой через плечо, Талос извлек тростниковую флейту, подаренную Критолаосом, и начал играть. Легкая, свежая мелодия разнеслась по цветущему полю, сливаясь с журчанием реки и пением птиц. Стая жаворонков взмыла в небо, поднялась высоко к пылающему солнцу и, словно пораженная молнией, упала обратно в поле, спрятавшись среди колосьев и пожелтевшей травы. Вдруг голос флейты Талоса помрачнел и стал походить на голос источника, бьющего из темной пещеры в недрах горы. Мелодия флейты заставляла трепетать душу маленького пастуха. Он то и дело прерывал игру, чтобы кинуть взгляд на пыльную дорогу, идущую с севера, словно ожидая чего-то.
«Вчера я встретил горных пастухов, – говорил давеча старик. – Говорят, скоро в город вернутся воины, а с ними и многие из наших людей, которые служат в армии носильщиками и погонщиками». Талосу захотелось увидеть их; впервые в жизни он спустился со своим стадом в долину, чтобы взглянуть на воинов, о которых так много слышал… О них говорили со злобой, презрением, восхищением и ужасом…
Внезапно Криос поднял морду, вдохнул неподвижный воздух и издал глухое рычание.
– Что случилось, Криос? – спросил пастух и стремительно поднялся. – Тише, тише, здесь нет никого, – сказал он, пытаясь успокоить животное. Пес улегся.
Мальчик прислушался и спустя некоторое время различил отдаленные звуки. Это было пение флейт, которое чем-то напоминало звучание его флейты, но в то же время было совсем иным. К мелодии добавился ритмичный и мрачный звук, напоминающий раскаты грома в морской дали. Прошло еще немного времени, и Талос услышал отчетливые звуки бесчисленных, гулких шагов: обычно с таким грохотом ходили мессенские пастухи со стадами волов. Вдруг из-за холма слева от Талоса показались они: это были воины!
В дымке пылающего полудня их силуэты выглядели размытыми и особенно грозными. Мелодию, которую он услышал, выводили мужчины во главе колонны: они играли на флейтах под ритмичный бой барабанов и металлический звон литавр.
Это была странная, однообразная и навязчивая музыка. Ее напряженные, вибрирующие ноты пробуждали в душе мальчика неведомые доселе чувства влечения и волнения. Сердце его заколотилось с необыкновенной силой. Следом за музыкантами маршировали тяжеловооруженные воины – гоплиты. Их ноги были защищены бронзовыми наголенниками, торсы – доспехами, а лица закрыты забралами шлемов, украшенных черными и красными гребнями. В