В её предложении изменить маршрут этого их вояжа с последующим вероятным пока лишь знакомством с забугорной роднёй Наума Марковича был определённый смысл, имелось рациональное зёрнышко, но оно было ничтожно маленьким, крохотным, одним-единственным каратом ценности в многотонных глыбах сложностей, опасностей и просто бесперспективности; результативность такого эксперимента теоретически могла бы быть только при условии, что его исполнителем изначально стал бы ювелир разведки с немалым и ранее успешным опытом работы, но уж никак не юная пигалица, вполне пригодная своими недюжинными талантами для серьёзных дел и делишек пока лишь в пределах великолепно знакомой ей родимой державы, а вот с особенностями и тонкостями даже простого пребывания за рубежом не в качестве туриста осведомлённая чисто теоретически – её экскурсии вместе с другими курсантами в «испанскую деревню» в подмосковных лесах, «мини-Манхэттен» на волжском берегу и прочие учебные центры Управления были краткосрочными и чисто ознакомительными, к серьёзной работе по ту сторону границы её ещё никто не готовил и вроде бы в ближайшее время это и не планировалось, а жёсткий метод обучения типа «бросить в воду, чтобы научилась плавать – а если и утонет, то не жалко» никоим образом к ней был неприменим, такими уникумами разбрасываться способны только полные идиоты, и вообще это её вполне понятное желание совместить приятное с полезным в нынешней ситуации никак не прокатывало, было чистейшей воды ничем не оправданным авантюризмом, если не сказать, что полной глупостью, которая запросто – как два пальца обоссать! – могла привести к очень серьёзным и крайне нежелательным последствиям не только для неё самой, но и для всего Управления в целом.
Он