Утром Михаил украдкой рассматривал лица фрейлин. Та, что назначила свидание, должна быть среди них. Почти все нетерпеливо ждали наступления вечера. Лишь герцогиня никуда не собиралась, оставаясь с двумя степенными и не склонными к развлечениям дамами. Остальные были взволнованы и не скрывали своей радости. Михаил переводил взгляд, пытался разгадать неожиданную тайну, пока герцогиня не сделала ему замечание за сбивчивое чтение. Только тогда Михаил перестал гадать о своей воздыхательнице и предоставил событиям идти своим чередом. Конечно, он был непрочь пуститься в приключение, махнув рукой на участие в карнавале. Тайное признание разбудило его чувства. Он был готов влюбиться, но не знал в кого, а спокойствие делало его хорошим охотником.
Совсем иначе чувствовал себя Альберт. Он был огорчен. Мати кокетничала и до сих пор не открыла будущего наряда, предпочитая сама отыскать его в толпе. Не раскрывая доверчивому Альберту своих планов, Михаил предложил ему свою маску. Альберт примерил и остался доволен. – У меня есть еще. – успокоил его Михаил и похлопал по мешку, где оставалась маска волчицы. – Клянусь, она другая, нас не спутают. А в этой ты можешь оставаться до конца праздника.
Когда на площади уже гудела праздная толпа, Михаил оделся неприметно, прикрыл глаза черной полумаской, чтобы не слишком выделяться среди возбужденных горожан, и вышел из дома. Теплый воздух дышал сыростью, болотистым запахом стылой воды и близкой весной. Михаил завернулся в плащ и зашагал в глубину улиц. Назначенное место было удалено от карнавальной суеты, дорога была безлюдна. Дом выходил на набережную, было тихо, лишь вода чуть слышно касалась камней. Три раза, как было условлено, он тронул дверь бронзовым молоточком. Она приоткрылась всего на треть, женская рука взяла его за край плаща и ввела внутрь. Сзади лязгнула задвижка, он оказался в полной тьме. Он протянул вперед руки, взял женщину за плечи, почувствовал упор ее рук на своей груди и нашел губами ее лицо.
На рассвете дверь выпустила его обратно, так и не раскрыв тайны. Женщина осталась незнакомкой. Она сама подсказала Михаилу время прощания, когда он поглядывал в угольный квадрат окна, дожидаясь близкого рассвета. Он пытался заговорить, но она молчала, прижав палец к его губам. Так же молча, наощупь, она проводила его и выпустила на улицу. Только так они могут встречаться. Это он понял и не настаивал на большем.
Он вернулся