что привело к обретению двух различных, но взаимозависимых проявлений знания – письменному и телесному материалу. Хотя исследование задумывалось так, чтобы текст и артефакты располагались параллельно друг другу, они не являются аналогами. Эти различные формы познания обогащали друг друга, каждая из них основывалась на знаниях, полученных другой. Эти две области знаний могут дополнять и контекстуализировать друг друга, но они не описывают друг друга. Сольвейг Гетт, описывая взаимосвязь между текстом и артефактом в своей исследовательской практике, формулирует аналогичную позицию: «Задача [текста] не в том, чтобы описать <…> или объяснить произведение искусства и тем самым ограничить его значение, отнимая у получателя множество потенциальных связей, которые могли бы установиться помимо заявленных и вербализованных намерений художника» (Goett 2009: 82). Артефакты – это автоэтнографические объекты, непосредственно воплощающие опыт. Моя работа не описывает их производство через ношение, потому что оно проявляется в них, становится видимым в следах, отпечатавшихся на поверхности. Такие невербальные хроники, встроенные в произведения искусства, не требуют перевода в слова, потому что они сами воплощают форму знания, которая очевидна и доступна для тех, кто их рассматривает. Приведенный здесь текст не является теоретической основой, предназначенной для закрепления неоднозначных артефактов, но представляет собой альтернативное проявление тех же идей и процессов. Артефакты и изображения также не являются иллюстрациями к тексту. Слово и предмет дополняют друг друга, каждый говорит то, чего не может сообщить другой.
Структура книги
Структура книги следует развитию отношений с парой обуви: она ведет читателя от приобретения, ходьбы и ношения к уходу и починке. Затем в ней рассматриваются материальные последствия ношения: заломы и царапины, которые являются хроникой использования. Наконец, в ней исследуется обувь, отделенная от тела, неиспользуемая обувь в архивах, галереях или мемориалах. Восемь глав начинаются с обсуждения методологии, в котором на первый план выдвигается ношение как инструмент исследования материальной культуры8. Далее «Объект желания» – глава, в которой обувь представлена как сверхдетерминированный объект, способный передавать множество значений. В этой главе сначала делается попытка контекстуализировать это обсуждение в рамках различных способов интерпретации и прочтения обуви. Затем в ней дается краткий обзор некоторых из этих подходов, чтобы осмыслить обувь как объект фантазии и желания. Далее рассматриваются способы репрезентации обуви как объекта желания как в повседневной жизни, так и в литературе и искусстве – с особым вниманием к обуви в сказках. В главе также представлен обзор современной литературы об обуви, в которой рассматривается то, как исследовали и интерпретировали обувь школы теории моды, фольклористики и психоанализа. Наконец, подчеркивается могущество отдельно взятой обуви, способность
