быть верным собственной свободе.
Вопреки другим.
Случайность? —
да, закономерность воли высшей —
Божьей —
найти друг друга лишь прикосновением руки.
И обострились чувства, словно я прозрела…
Слышишь? – сейчас люби,
здесь,
в настоящем,
наяву.
Стучат сердца один в один, и время жадно пишет
в трактат судьбы о нас с тобой особую главу.
Люби —
дано во имя и для жизни /вдруг, однажды?/
всесильное начало,
чудо,
суть души самой…
Уже мы встретились,
и значит – «наше» в шаге каждом
фрагментом вечной истины.
Люби, любимый мой.
Февраль притронется к мечте
Февраль отмерил половину…
Неуютная прохлада
витает в воздухе сыром —
дыханьем греешь руки мне.
А дома красного вина нальешь…
совсем немного. Ладан
заманит в негу наших чувств…
– Согрелась?
– Да.
И в глубине
тебя, меня, сбивая пульс,
звучит всесильное, живое.
Всепоглощающе двоих сольют объятия в одно…
– О чем задумалась?
– Хочу, чтоб нас однажды стало трое.
/Февраль «притронется» к мечте
сквозь приоткрытое окно/.
«Колыбель желанных рук…»
Колыбель желанных рук…
Пальцы ласково прошепчут
под привычный шум метро,
утомленного за день,
как наивны и чисты неслучайности их встречи.
Календарная весна дышит в пасмурном дожде:
вдох…
ещё…
Глаза в глаза —
мудрой нежности обитель.
Мы всё чувствуем.
Без слов.
Пальцы бережно плетут
объяснение в любви – кружева из прочной нити
сопричастности двоих, замедляя бег минут…
«Любима. Тобой…»
Любима. Тобой.
Не ошиблась ни на миг, ни на йоту.
Весна наполняет город наших желаний.
Небесной водой
смывает границы возможного
Всё-Понимающий-Кто-то.
А много ли женщине надо?
«Любима тобой», —
произносится, словно слова оберега.
Коснёшься руки, и
от кончиков пальцев пульсирует счастье
/биеньем в висках/.
Вы мне не поверите – вы,
не познавшие—чуда—другие:
а женщине надо для счастья немного —
понять, что близка.
И найти утешенье в тебе
И уснуть у тебя на груди…
И забыть о понятии «время»…
Просто быть.
Легкой поступью дом наполняет в ночи тишина.
Ожиданье знобит,
но ему не в угоду счастливей теперь я —
словно шелковой нитью судьбы,
твоей