– Сообщили из местной радиационной лаборатории.
– Ага. Навезли туда всякой горячей дряни… небось из-за нее-то все и началось.
Свернув с шоссе, кеб покатил по грунтовке.
– Нам вон туда, к ферме старухи Хиггинс. Эти твари безмозглые, пропади они пропадом, всю нижнюю часть ее земли заняли. Нашли место, где дома себе выстроить…
– Дома?!
– Ага. У них там, под землей, вроде как город. Сейчас сами увидите – ну, входы, по крайней мере. Работают все заодно, строят, работа кипит.
Свернув с грунтовки, машина миновала пару громадных кедров, пересекла вспаханное, сплошь в рытвинах поле и, наконец, остановилась у края каменистой лощины.
– Вот они.
Порядком затекшие ноги слушались плоховато. Неловко выбравшись из кабины, Гретри впервые смог как следует разглядеть пресловутых выползков живьем. Нагруженные строительными материалами – глиной, травой, прутьями, странные существа неторопливо ползли от лесной опушки к впадинам туннелей посреди прогалины. Там выползки лепили из доставленных материалов, смазанных какой-то слизью, нечто вроде грубоватых, неровных кирпичей, а кирпичи бережно уносили под землю. Твари вроде огромных улиток, длиной от двух до трех футов, одни явно старше, массивнее, темнее других, мучительно медленно, бесшумно струились, текли по иссушенной солнцем земле. Мягкие, лишенные панцирей и раковин, с виду они казались вполне безобидными.
И вновь Гретри замер, завороженный их мордами – причудливыми пародиями, карикатурами на человеческое лицо. Сморщенные младенческие физиономии, крохотные, точно пуговицы, глазки, узкие щели ртов, затейливо искривленные уши, редкие пряди влажных, липнущих к коже волос… Руки им заменяли продолговатые псевдоподии, то удлинявшиеся, то сокращавшиеся, будто тесто. Тела выползков тоже оказались невероятно пластичными – вытягивались в струнку и с той же легкостью сжимались в комок, стоило псевдоподиям нащупать преграду. На появление людей они не отреагировали никак, будто вовсе их не заметили.
– Насколько они опасны? – помолчав, спросил Гретри.
– Ну, что-то вроде жала у них имеется. Пса соседского, знаю, однажды ужалили, причем всерьез. У бедняги брюхо вздулось, язык почернел, судороги начались, окоченение… так и помер. А все из-за любопытства, – слегка сконфуженно добавил таксист. – Совал нос, куда не надо, строительству их мешал. Они же трудятся постоянно. Ни минуты без дела не сидят.
– Здесь большинство?
– Наверное, да. Уж не знаю, каким медом им тут намазано, но часто вижу, как они потихоньку ползут сюда. Понимаете, рождаются-то они в разных местах, – пояснил таксист, широким жестом указав вдаль. – По одному, по двое на каждой ферме неподалеку от радиационной лаборатории.
– А дом миссис Хиггинс в какой стороне? – спросил Гретри.
– Вон там, наверху. Видите, за деревьями? Хотите к ней…
– Я скоро вернусь, – заверил его Гретри, двинувшись вверх по склону. –