– Мама? – по крайней мере, она смогла его удивить, не самая плохая эмоция.
– Привет, сынок, – спокойно сказала она, – возьмёшь сумки?
Годы тренировки характера дали плоды – её голос не дрогнул, она не бросилась к нему, не разрыдалась, не прижала к сердцу, к пышной материнской груди – хотя именно на эти шаги её и подталкивали какие-то гормоны, инстинкты, появившиеся в её теле много лет назад, вместе с его первым криком.
Он взял пакеты у неё из рук и понёс на кухню. Катерина, украдкой вытерев вспотевшие ладони о подкладку пальто, разделась и прошла вслед за ним.
– Пришла спасать меня? – сын горько усмехнулся, становясь у окна.
– А что, есть необходимость? – она цепким взором пробежалась по его фигуре. Он похудел, осунулся, под глазами залегли тени, – Выглядишь паршиво.
Он выдавил кривую улыбку и сжал пальцами переносицу.
– Спасибо на добром слове.
– Почему тебя отправили в отпуск? – Катерина перешла сразу к делу. И к плите – уж чайник она могла поставить.
Он молча вытянул руку – пальцы заметно дрожали.
– Дерьмо… – констатировала она, подходя к окну, – Я закурю?
Он открыл створку. Даже не ворчал, что она себя угробит гадкой привычкой, безучастно наблюдал, как она делает затяжку. От этого было ещё больше не по себе. Первобытная мать внутри неё кричала, что нужно оросить сыночка слезами, накормить, укутать, спеть колыбельную – сделать уже хоть что-то. Катерина тряхнула головой, отгоняя суматошные мысли. Сын прислонился к раме, прикрыл глаза.
– Не спишь совсем?
– Не сплю.
– Потому и тремор.
– Да.
Катерина докурила и щелчком пальцев отправила окурок в свободный полёт – получилось ловко – жаль, что не видел отец, у них было негласное соревнование – и вернулась к плите, где уже истерично свистел чайник.
– Тебе, конечно, чай, – она открыла ящик, вглядываясь в глубины, – а кофе есть у тебя?
– Есть, наверху стоит М…Машин, – он запнулся на её имени, сморщился, словно от боли.
«Вот он, твой шанс! Иди, обними его! Утешь, скажи, что всё будет хорошо», – билась в истерике внутренняя мать. Катерина упрямо сжала губы: «Нет, пускай его утешает чëртова жена! Пускай возвращается и делает то, что у неё прекрасно получается!»
Этого у невестки было не отнять. Маша была вся такая нежная, робкая, ласковая – психологи уж точно могли бы интересно обосновать, почему её сын выбрал в жёны такую женщину – полную противоположность его матери.
– Если ты думаешь, что я буду тебя жалеть, то ты ошибаешься, – помимо воли вырвалось у неё жесткое, – не время падать духом! Ещё не всё потеряно.
– Сообщи, когда время придёт, – мрачно буркнул сын, – потому что мне кажется, что если человек пропал почти две недели назад, то шансы найти его целым и невредимым стремятся к нулю.
– Тем не менее, мы ничего не знаем наверняка…
– Это и убивает, ты понимаешь? – он снова