– У меня бабушка умерла, – прошептала девушка.
– У тебя их сколько? Мне кажется, эта уже четвёртая. Либо одна и та же периодически воскресает.
Медсестра густо покраснела.
– У вас… х… хорошая память, – заикаясь выговорила она.
– Не жалуюсь, – фыркнула Екатерина Игоревна, – а вот тебе хочу задать вопрос – ты что, в детском саду? Или в школе?
– Не поняла…
– Глупые отговорки, прогулы, опоздания – мне кажется, ты считаешь, что тебе всё сойдёт с рук – пожурят и отпустят. Но нет. Я предупреждаю: вопрос о твоём увольнении открыт.
– Жёстко ты её, Катерина – в дверь, пропустив плачущую девицу, заглянул давний приятель и коллега Катерины, Михаил Петрович. Он заведовал детской урологией, и причина, по которой он к ней пришёл, могла быть только одна.
– Да ладно, – она приветственно махнула рукой, – чисто случайно услышала вчера, что она хочет попасть на какой-то концерт, не знает, как слинять… Да не важно, это, садись. Что-то случилось?
Михаил Петрович зашёл в кабинет и грузно опустился на стул.
– Пока добрался до твоего отделения, взопрел, – сообщил он ей, отдуваясь.
– И что же заставило тебя идти ко мне так далеко? – улыбнулась она, складывая руки на груди.
– Один деликатный вопрос, – он мялся, не зная как начать.
Катерина подняла брови, краем сознания понимая, что её опасения оправдываются.
– Я, откровенно говоря, пришёл к тебе, как к матери…
– Ну? – поторопила она его.
– В общем, сына твоего я отправил в принудительный отпуск.
Катерина поджала губы. Что ж, это было ожидаемо.
– Всё так плохо? – ровным голосом спросила она, под столом сжимая руки до белых костяшек.
Михаил Петрович поморщился, словно ему совсем не хотелось об этом говорить.
– Думаю, ему нужна какая-то помощь. Прости.
– Ничего, – Катерина на секунду прикрыла глаза, – давно пора было вмешаться.
– Ситуация неоднозначная.
– Да, – согласилась она, – я не хотела лезть.
– Понимаю, – он поднялся, – я, пожалуй, пойду?
Она была намного младше его – всего сорок девять, да и занимала руководящую должность не так долго, как он, но что-то было в её осанке, взгляде тёмных глаз, что заставляло его нервничать и отпрашиваться.
– Да, конечно, – она слегка подняла уголки губ и тихо добавила, – спасибо.
Когда он, наконец, покинул её кабинет, она закрылась на замок. Подойдя к окну, распахнула старую, деревянную раму и сделала глубокий вдох. Морозный ещё мартовский воздух немного прояснил сознание. Вот она, её ахиллесова пята – дорогой сыночек. Рукой Катерина дотянулась до кармана, достала пачку сигарет, закурила. Нельзя было, конечно, курить в отделении, но не зря же она рвала жилы ради этой должности!
Она горько усмехнулась своим мыслям. Конечно, именно для того, чтобы как маленькая девочка запираться и паниковать. «Вот тебе и нервы-канаты, тьфу».
Нужно