после того, как каждая газета и каждый прохожий без конца шептались (иногда и кричали) о возможностях женщин, и было совершенно не важно в каком ключе, в любом случае, упоминание об этом звучало из уст каждого. Весь высший свет сходил с ума от возмущений и недовольств, что в последствии послужило причиной того, что приобрести помещение для своего дела стало возможным только в промышленных районах, ведь все приличные залы, по иронии, принадлежали просто поразительно скверным людям. Главный урок жизни для женщины в то время был – чем ровнее пострижены усы у мужчины и белее его рубашка, тем больше его эго. Потратив неделю на тщетные попытки уговорить этих снобов, и получив взамен хорошей залы в приличной части города очередную порцию презрительных взглядов, кривых высокомерных ухмылок и даже пару предложений открыть в помещении бордель за щедрую скидку, женщина, с высоко поднятой головой и слега помятой гордостью, выкупила небольшую лавку в близи обувного завода. Зал был полностью завален различным мусором в виде досок, тряпок и разбитых бутылок, но, когда через пару минут помещение затопил солнечный свет, разбрасывая по этой разрухе сотни цветных бликов, через огромное витражное окно, женщина испытала прилив счастья, смешанный со спокойствием, который наполнял ее тело с каждым новым солнечным зайчиком. Спустя еще неделю, проведенную за уборкой, коробками и музыкальным сопровождением, вызванным аллергией на пыль, проявляющейся в нескончаемых приступах чиханий и слезящихся глазах, она с гордостью повесила табличку «открыто» на входной двери. Первый месяц дела шли не очень: в район лишь изредка заглядывал кто-то помимо рабочих, цветы вяли и становились непригодными для ветрин, а зал вечно пустовал. Спустя время, когда улицу постепенно стали заполнять все новые и новые лавки, в виде ателье, пекарен, и даже небольших книжных магазинов с собственной типографией, обычных рабочих все больше и больше стали разбавлять люди совершенно иного статуса. То ли ведомые любопытством, то ли в погоне за идеей сэкономить лишний пенс, постепенно, они превратились из уникального явления и случайно заблудившегося гостя – в обычных покупателей. Теперь же встретить в своей лавке даму, чье платье стоило в разы дороже самого зала со всеми цветами вместе, стало чем-то совершенно не удивительным, но вот встретить маленького ребенка, к тому же совершенно одного, все еще считалось чем-то из ряда вон выходящим. Отмерев, женщина бегло обвела взглядом лавку, в надежде найти родителей или гувернантку мальчика, но в зале все так же было пусто, если не считать торчащую макушку.
–Золотце, ты потерялся? Тебе нужна какая-нибудь помощь? – слегка перегнувшись через стойку и почти по слогам, спросила женщина.
Мальчишка сморщил нос, в недоумении огляделся по сторонам, и вздернув курносый нос, уверенно произнес:
– Нет. Я хочу купить цветок! – Голос мальчика слегка подрагивал от волнения, но звучал властно (на сколько это возможно в восемь лет) и высокомерно.
«Видимо,
