– Джон Трим, миледи, из трактира «Черный вереск». Я несколько раз видел вашего мужа, когда он останавливался по пути в Лондон, чтобы выпить и перекусить. Моя жена испекла вам булочки. А еще мы принесли немного превосходного чая сорта «дарджилинг».
– Я – миссис Трим, – сделала шаг вперед миниатюрная темноволосая женщина. – О, бедняжка, даже представить себе не могу, что вы сейчас переживаете! И ваша дочь – просто прелесть, вылитая вы! Не сомневаюсь, ей понравятся булочки. А чай, разумеется, для вас.
Эвелин совсем растерялась и не знала, что ответить.
– Заходите в трактир, когда сможете. У нас много чая самых изысканных сортов, миледи, вам они обязательно понравятся, – настаивала миссис Трим. – Мы об этом заботимся, уж будьте уверены!
Эвелин осознала, что эта корнуолльская женщина по-прежнему считала ее соседкой, несмотря на то что она прожила во Франции пять лет и была замужем за французом. Теперь Эвелин жалела, что с момента переезда в Розелинд так ни разу и не остановилась выпить чаю в трактире «Черный вереск». В противном случае она знала бы этих сердечных, добрых людей.
И, начав приветствовать сельских жителей, Эвелин поняла, что все они были полны искреннего сочувствия. А большинство женщин принесли ей пироги, кексы, вяленые фрукты и другие съедобные подарки. Эвелин была тронута… Она чувствовала, что донельзя взволнована состраданием, проявленным соседями.
Наконец поток сельских жителей иссяк, и они разбрелись по домам. Теперь, когда в комнате остались лишь родные, Эвелин увидела своих тетю и дядю.
Тетя Энид в компании двух дочерей стояла у камина. Энид Фарадей, дородная женщина, была одета в прекрасное платье из серого атласа, а ее шею украшало жемчужное ожерелье. На ее старшей дочери, Люсиль, инициатора великого множества детских несчастий Эвелин, тоже красовались жемчуга, а еще дорогое и модное темно-синее бархатное платье. Теперь Люсиль отличала приятная полнота, кузину все еще можно было назвать миловидной блондинкой.
Эвелин перевела взгляд на Аннабелль, другую свою кузину, еще не успевшую выйти замуж. Та была одета в серое шелковое платье, ее белокурые волосы отливали медом. Когда-то весьма упитанная, теперь кузина стала стройной и очень красивой. Аннабелль всегда брала пример с Люсиль и безропотно подчинялась матери. Эвелин невольно задалась вопросом, научили ли Аннабелль думать самостоятельно. Оставалось только надеяться, что да.
Тетя и кузины, вскинув брови, дружно уставились на Эвелин.
Эвелин вымучила из себя слабую улыбку, но ни одна из ее родственниц не удосужилась улыбнуться в ответ.
Эвелин обернулась к дяде, который как раз направлялся к ней. Роберт Фарадей, высокий тучный мужчина, имел вполне благородный вид. Старший брат отца Эвелин, он унаследовал состояние, в то время как ее отец получал свое ежегодное содержание и прожигал жизнь, пропадая в печально известных борделях и игорных