Затем будет Токио, где его ценят за знание английского и русского языков. И он снова начинает работать и на тех, и на этих. Но такое было время. Нужно было как-то выживать. Отец Иаков приметил его, спустя неделю, как получил своё назначение в приход католического храма имени какого-то там святого. Как же давно это было? Тот ценил Готано за сообразительность и ум. А также за знание языков, которым отец Иаков так, по-настоящему, и не овладел.
Когда-то именно встреча с господином Ошиямой многое перевернула в сознании Готано Шииды. Во всяком случае, он стал смотреть на мир иначе. Это случилось после того, как господин Ошияма отомстил якудза, убивших японского инженера и его жену с маленьким сыном, а также его господина. Именно после того поступка, он приказал себе выполнять любые просьбы господина Ошиямы, как требования Будды.
Потом полиция отказалась от его услуг, зато помогла с квартирой, где он жил с сыном, пока тот не женился. Потом умерла его жена. А у него осталась внучка. Но он всегда работал. На кого-то. Так он поступал. Всегда. И даже привлёк к работе сына. Потому что понимал, что господин Ошияма делает нужную и полезную работу. И этот человек сможет защитить его семью.
Ему снилась прошлая жизнь, как картина, нарисованная светлыми красками тёплых воспоминаний на полотке прожитых мгновений, все ещё искрящихся в сознании еле заметными нитями мазков.
Так прошёл час.
– Эй, выходи!
Очнувшись от толчка в плечо, видит молодого вагоновожатого, треплющего его за пиджак. И прийти в себя никак не может, всё ещё погруженный в прошлое.
– Уже приехали? – задаёт он глупый вопрос.
– Пять минут, как стоим. Это – конечная. Давай, дедушка, топай.
– Мы проехали Одайи?
– Пятнадцать минут назад, – слышит он.
Он поднимается, чтобы медленно пройти к выходу. Спускается по ступеням старого трамвая, стараясь не упасть. Палочка в правой руке очень помогает. Мокрый асфальт зеркально отражает его фигуру. Как всегда на нём серого цвета костюм, немного мешковатый, но все ещё без заплат и потёртостей. Почти как новый. Хорошо, что дождь закончился. Сейчас, думает он, по тротуару и там до конца улицы. Хотя он пропустил свою остановку, но и от этой до места не так далеко. Около пяти миль. Ничего, в его возрасте двигаться необходимо, впереди ещё много дел.
Он тяжело идёт, не оглядываясь, устало передвигая ноги, обходя лужи, и не обращает внимания на дождь, вновь забарабанивший по асфальту и по его зонту. Цель, к которой он движется, в его сознании расплывчата и неоднозначна. Листок с адресом в правом кармане. Написан шифром, который он обожает с детства. С тех самых пор, когда впервые прочитал Эдгара По. Постороннему этот шифр не распознать.
Вожатый трамвая смотрит ему в спину, затем прикуривает сигарету. Думает, уставившись на урну. Выпускает дым сквозь сложенные