«Она – жива! Она – жива?», словно заезженная пластинка, слова звучали и звучали в голове. Хотя он и продолжил пытаться слушать, сосредоточиться мешал яд, всё ещё отравляющий организм, при том, что антидот, данный Сэмэем, действовал, впрочем, слишком медленно. Расползшийся в голове туман позволил бы мыслить более ясно, но ему требовался полный контроль над разумом.
– Мы тебя, как и остальных, давно похоронили. – Услышал он. – Из Центра пришла шифровка о твоей гибели. Я думаю, что…, – продолжила она, но уткнувшись в преграду его взгляда, замолчала.
– О чём? – он вскользь посмотрел на часы и его движение глаз не осталось для Кати незамеченным. Почти час ночи. Куда-то торопится? Но ему требовалось лишь сообщить об этом по смс, что «она – жива!»
Часы ожидания, пока он валялся без сознания, в корне меняли её планы. Первые два часа он был настолько плох, что у неё закралось сомнение в действии антидота. Хотя она и считала себя пешкой, способной прорваться в ферзи с помощью Джона Смита, глубоко в душе понимала всю сложность возможной комбинации. Даже созрев для выбора, и начиная игру с непредсказуемым финалом, она ощущала, как комната превращается в центр стужи, охлаждая эмоции, делая чужую боль безразличной. Остановив на его лице взгляд, в какую-то секунду она подумала, что может легко оборвать все нити, поддерживающие его жизнь.
Способность перевоплотиться поможет ей скрыть ложь, иначе – конец. Поэтому плести её кружева требовалось тщательно, прощупывая каждый шаг, двигаясь по минному полю слов так, чтобы фальшивая улыбка на лице была настолько естественной, насколько мгновения, раскрасившие эмоции от встречи, не должны отличаться цветом от его внутренних ожиданий.
А пока в тишине замораживались капли веры, медленно сочившиеся из щелей сознания гноем, ей требовалось сделать ход на игровой доске, и лишь понимание, что эта партия начинает приобретать зловещие очертания приближающейся катастрофы по причине отсутствия логики и не только в её словах, но и поступках могло спасти от беды. Поэтому она решилась вынуть чеку из гранаты.
– Мы все гибли из-за тебя. И из-за Аллы.
Обвинение. Затем – тишина. Она имеет много тембров, если внимательно прислушаться. Сейчас молчание стало непредсказуемым.
– Ты видела её? – он словно не расслышал, остановился и замер, стараясь что-то вспомнить.
– Ты о чём?
– Видеозапись её смерти. Аллы. Когда я впервые посмотрел, – Кетсу Киташи неожиданно провёл ладонью по глазам, – произошёл надлом. Я потерял цель. Но потом всё изменилось, и сейчас только месть может что-то для меня значить.
Его опущенные плечи выражали, если не покорность, то полное безволие, заставляя собеседника принимать неверные решения. Он был беззащитен, как щенок собаки в стае волков.
– А потом я увидел тебя. Мёртвой. Убитой, как и Алла. Тем же жестоким способом.
И