Варвара Петровна, оглядев вещи в своей спальне, обнаружила пропажу, да так расстроилась, что слегла. Домочадцы не знали, что с ней делать, уговаривали не расстраиваться так сильно, но Варвара Петровна попросила зайти зятя:
– Сударь мой, Семён Гаврилович, это не прихоть старухи, я совсем разболелась. Вот тебе только скажу, ты уж даже Наталье об этом не говори, не расстраивай её. Вспомни, что жизнь в твоём доме в гору пошла, когда я к вам переехала.
– Согласен, матушка, возразить нечего – вы наш счастливый талисман.
– Нет, дорогой Семён Гаврилович, не я талисманом была, а брошь моя. Она старинная, передавалась не одному поколению. Куда попадёт, счастье и благополучие туда приманивает. Вор, видно, знал про это. Ведь, кроме талисмана моего, ничего больше, ирод, не взял.
– Матушка, Варвара Петровна, всё хорошо в доме-то, выдумка это про талисман.
– Эх, что мне тебя уговаривать, сам потом увидишь. А позвала я тебя затем, что знаю, кто брошь-то похитил. Это певун наш, Фёдор Арсеньевич.
– Да господь с вами! С чего вы это взяли?
– А ты вспомни, когда мы ночью выбежали из комнат-то своих, все люди были в ночной одежде, только супостат этот оказался в сюртучок наряжен. Это я только сегодня припомнила. Эх, надо было его сразу прощупать. Ты уж вели теперь его комнату обыскать.
– Варвара Петровна, все же видели, что вор по чердачной лестнице побежал, а потом, видимо, в окно и выпрыгнул.
– Так его же в комнате у Оленьки никто не видел, а деточка наша спала крепко. И ведь чердачная лестница вниз в кухню ведёт, мог туда Фёдор спуститься, а потом по второй лестнице снова к нам поднялся. В суматохе же никто ничего не заметил.
– Ох, сударыня, огорчили вы меня своими словами. Придётся осмотреть комнату Фёдора Арсеньевича, – Семён, тяжело вздохнув, вышел из комнаты и не заметил, как метнулась от двери Оленька и влетела в соседнюю залу.
Семён Гаврилович попросил разрешения проверить комнату Фёдора. Тот не возражал, но обиделся чрезвычайно и вскоре покинул дом Качуриных, вернувшись в родной город. После этого в семье купца, действительно, всё разладилось. Варвара Петровна так и не поднялась с постели, проболев с полгода, умерла. Потом сгорел новый склад с большим количеством ещё непроданного товара. Семён неожиданно сник, стал попивать. Наталья Алексеевна уж наседкой вилась возле него, еле удержала, чтобы совсем не спился, как его батюшка. И только через пару лет обратили внимание, что Антонина всё чаще в слезах ходит, так как Пётр Щукин не только руки её просить не присылал сватов,