Тысяча два.
Моя свобода стоила тысячу золотых.
Глава 2
– Тысяча золотых! – восхищенно присвистнув, повторил Серел и пробежался рукой по светлым волосам, откинув пряди с лица. – У тебя получилось. Как тебе вообще это удалось?
– Восемь лет, – пробормотала я практически себе под нос, потому что в глубине души и сама не могла поверить. – Восемь лет работы.
Я сложила руки на животе и с довольным видом уставилась в потолок. Уставшие донельзя, мы с Серелом растянулись на полу моей скромной спальни. Вечеринка продолжалась до раннего утра, и, хотя Серел явно выглядел готовым рухнуть на кровать, я затащила его в свою комнату. Мне нужно было с кем-то поделиться, и только Серелу я доверяла в достаточной мере.
Я знала, что все равно не засну сегодня. Даже через несколько часов руки все еще дрожали от восторга. Меня убивало, что сегодня не удастся увидеться с Эсмарисом, высыпать ему на стол груду золота и уйти отсюда навсегда. Может, черед пару дней он найдет время встретиться со мной с глазу на глаз.
– Мне он никогда не говорил, что я могу выкупиться, – проворчал Серел.
– Я сама спросила.
– Кто бы сомневался.
– Вернее… я потребовала.
– Да уж, кто бы сомневался.
Я хихикнула. На то время я принадлежала Эсмарису около года и помню, какой богатой себя чувствовала, когда впервые выступила на его званом вечере, где гости то и дело бросали мне серебряные монеты. Целый год я истово собирала их, пока не накопила целых пятьдесят серебряных монет – половину золотого. Для меня, маленькой девочки из деревни, где занимались в основном скудной торговлей, это были немыслимые деньги. В тот вечер, когда я получила последний, пятидесятый серебряный, я направилась прямиком к Эсмарису, высыпала горстку монет в его руки и объявила, что выкупаюсь.
– Ведь это же хорошая цена, – заявила я, очень стараясь выглядеть увереннее.
К тому времени я уже поняла, что все в жизни должно походить на спектакль.
Мне повезло. Другой владелец, скорее всего, приказал бы меня выпороть за такую выходку. Позже, оглядываясь назад, я всегда морщилась от стыда, потому что даже не понимала, насколько мне повезло – в том, что Эсмарис всегда относился ко мне с искренней симпатией. В тот день он поглядел на меня сверху вниз, и в уголках его рта притаилась улыбка, хотя взгляд темных глаз оставался, как обычно, острым.
– Тисаана, ты стоишь намного дороже пятидесяти серебряных.
– Пусть будет семьдесят пять.
Он откинулся в кресле, скрестив на груди руки.
– Ты стоишь тысячу золотых монет, – после недолгого молчания сообщил Эсмарис. – Это будет цена твоей свободы.
В тот миг я не могла себе даже представить такого богатства.