– А вино? – спросил Мансин.
– Немного, – ответил Оямада. – Нужно аккуратно его распределять, в особенности зимой. С рисом аналогично. Проса у нас в избытке, как бобов и вяленого мяса, а воду можем брать из рек по пути.
Мансин хмыкнул, а я выпустила еще одну стрелу в утыканную стрелами мишень. Неподалеку за мной уже наблюдала группка солдат, о чем-то тихо переговариваясь.
– Мечи?
– Конечно. И… стрелы. Дерево для укреплений. На юге полно дерева и металла, как вы знаете.
– Жаль, что их нельзя есть.
– Провианта нам хватает, – сказал Оямада. – Только вино следует беречь. И это мудро, если вы хотите, чтобы солдаты держались на ногах.
Министр Мансин сменил позу и покосился на зевак.
– Вряд ли вы могли бы более наглядно доказать, как мало знаете об армии, ваше превосходительство.
– Я командовал…
– Охрана, нанятая для торговых караванов, не в счет. Сосредоточьтесь на снабжении, а я решу, как использовать припасы.
Я выпустила еще одну стрелу и, прежде чем она попала в мишень, обернулась, застав министра Оямаду с открытым для новой реплики ртом.
– Ваша осторожность весьма похвальна, – сказала я, бросив порицающий взгляд на Мансина.
Из них двоих я доверяла ему больше, дольше его знала и сильнее нуждалась в его навыках, но без Оямады у меня не было бы солдат. В то утро мы отправили тело Дзая к его матери для упокоения. При других обстоятельствах его похоронили бы в императорском саду, но от спаленных руин Мейляна еще поднимался дым.
Оба поклонились – Оямада с ироничной благодарностью, а Мансин с чопорным извинением.
Я вытащила очередную стрелу, осознавая, что толпа вокруг нас растет.
– Ваше величество, – в первом порыве единства произнесли оба министра.
– Следует собрать совет, прежде чем генералы начнут беспокоиться, – добавил Мансин. – Они могут посчитать неуважением, что их заставляют ждать.
– Я не собираюсь заставлять кого-либо ждать, – Я приложила стрелу к тетиве, а лежащая у моих ног Чичи завиляла хвостом, взбивая грязь. – Но и не хочу быть в невыгодном положении на первом совете. Поэтому сначала осмотрю лагерь. И встречусь с солдатами.
– Вы… уверены, что это мудро, ваше величество?
Оямада слишком явно покосился в сторону зрителей.
– Да. Если мне придется сидеть в душном шатре и слушать, как мужчины говорят со мной свысока, прежде всего я должна понимать, о чем речь. Совет устроим вечером. Уверена, вы убедите их согласиться с этим решением, министр Оямада.
Он не ответил на мою доверительную улыбку, но, сочтя мои слова за приказ, поклонился и ушел.
– Вам следует дать ему время, – сказал Мансин, когда Оямада уже не мог нас слышать. – Всего два дня назад вы убили его внука.
– А вам не следует приуменьшать умения, которые он поставил на службу нашему делу.
На его губах появилась безрадостная