одного коневого вора, не спросясь псковичей, сами повесили, то эти, взыскав с них пени 100 рублей, отдали их Ярославу. Псковские послы с вышеупомянутым ответом возвратились уже 2 января, а 12 февраля было прислано Ярославу повеление выехать из Пскова со всем домом и никого не оставлять. Поэтому он, сложив с себя крестное целование на вече, отправился 25 числа того же месяца. Пять дней ехал он псковскими волостями 40 верст до границы; две ночи простоял на Прощеницах, три – на Мелетове. Псковичи на всякой стан высылали ему из города корм, питье и все припасы с честью, но он, выехав из Мелетова за границу провожавших его сотских, старост губных и иных подвозчиков корма, и угощателей своих, – всего 18 человек, – связал и увез с собой в Москву. Псковская летопись говорит о нем: «Не бывал во Пскове ни за много времен толь князь злосерд, каков был он до Пскова и до псковских посадников; также и его наместники по пригородом многое множество над христианы насилие чинили». Вслед за ним 9 марта псковичи отправили к великому князю двух посадников и трех бояр со 100 рублями в подарок и с просьбой, чтобы он оставил у них старые права, дал бы им вольного князя Василия Васильевича Шуйского из Новгорода или Ивана Владимировича и отпустил уведенных Ярославом людей. Великий князь принял милостиво подарок, но из просьб их, кроме последней, ничего не исполнил, а при отпуске послов сказал: «А что о ваших делах моей отчины, а то яз к вам со всем своим наказом шлю своих послов». Может быть, не преминул бы он строго и наказать их, но предприятие похода на возмутившихся опять новгородцев, с которыми тогда в союзе были псковичи, заставило его на сей раз отложить усмирение сих, дабы не иметь вдруг себе двух неприятелей и дабы воспользоваться даже помощью последних против первых. Псковские послы возвратились 23 апреля, а 7 июня прибыл во Псков посол великокняжеский с повелением, дабы псковичи, разорвав союз с новгородцами, шли на них воевать. Не зная, чем решится эта жестокая война, долженствовавшая или защитить все древние республиканские северных областей права, или совершенно разрушить и уничтожить их, псковичи притворились, якобы не верят послам великокняжеским, и, желая будто бы от самого великого князя слышать изустное об этом повеление, отправили к нему одного своего посадника с боярами; а в то же время дали знать о том и новгородцам, предлагая им от себя посредничество и ходатайство о примирении. Но гордые новгородцы, надеясь на свои собственные силы, посредничества не приняли, а через послов своих просили только их не отставать от союза. Между тем великий князь присланным от Пскова подтвердил, чтобы они послу его верили, как самому себе, и в следующем сентябре 1478 года прислал опять к ним посла с повелением, чтобы они немедленно возвратили Новгороду свой мирный договор и шли туда с войском. Первое тотчас исполнили они, но от последнего долго отговаривались бывшим тогда у них пожаром, истребившим большую часть города, и оскудением. В грамоте своей об этом к великому князю они уже называли его «своим государем
