Я отложила карандаш и встретилась с ним взглядом.
– Я… я слышала, что это был несчастный случай.
– Да.
– А можно спросить, как это произошло?
– Лестница в вестибюле. Для маленького мальчика она оказалась слишком крутой. Как-то утром я бежал на завтрак… в свой четвертый день рождения… и упал.
– И это привело к… – Я осеклась, не зная, как правильно выразиться.
– Параличу обеих ног. Я ничего не чувствую и не могу двигать ничем отсюда и ниже. – Он показал на бедра.
– А вы можете…
– Ну-ну-ну! – перебил Александр, качая головой. – Мы договаривались задавать вопросы по очереди. Вы уже задали два подряд.
Он снова откинулся в кресле и внимательно посмотрел на меня.
– Почему бабушка считает, что вы прокляты?
Во рту пересохло. Лучше бы он задал любой другой вопрос.
– М-м-м, думаю, потому, что некоторые мои сестры… умерли.
– Некоторые – это сколько?
– Шесть.
Александр присвистнул:
– Похоже на… невероятное невезение.
Я лишь кивнула в ответ, затем снова взяла карандаш и покрутила его между пальцев.
– Но у вас ведь есть еще сестры, не так ли?
– Да, пять.
– Какая большая семья! – произнес он, задумчиво глядя вдаль. – Мне всегда было интересно, каково это – расти в одном доме с кем-то, близким по возрасту.
– Мы не все близки по возрасту. Например, моя старшая сестра Камилла на четырнадцать лет старше меня.
Он тихонько хмыкнул.
– Я всегда хотел брата. В детстве я буквально умолял маму пойти в магазин и купить мне братика. Как будто дети появляются именно так, – грустно улыбнулся он. – Это имение слишком просторно, чтобы жить одному.
Это и правда печально. Огромный, но почти пустой дом. Если бы в залах и коридорах звучал топот маленьких ножек, крики и смех, здесь было бы больше жизни. Я перевернула страницу, но никак не могла начать новый эскиз.
– Ваши родители больше не пытались завести детей? – вырвалось у меня прежде, чем я успела подумать, насколько бестактно задавать такие вопросы.
Алекс покачал головой:
– Папа хотел… Но не… Мама не могла… – Он остановился и откашлялся. – Похоже, ей было очень тяжело во время беременности мной.
– Да, женщинам бывает непросто. Моя мама умерла, родив меня, – неохотно согласилась я и горько усмехнулась. – Может, я и правда проклята.
Алекс нахмурился:
– Я не верю во все это. Боги… они ведь создали нас. Создали все это. – Он очертил рукой широкий круг, подразумевая пространство далеко за пределами зимнего сада. – Какой смысл проклинать собственные творения?
– Чтобы повеселиться? – предположила я.
Он снова покачал головой:
– Они очень переживают за нас. Порой даже слишком.