– Я отлучусь ненадолго. – И тихонько добавила: – Вы же не против, если кто-то отлучается?
И пошла, словно триумфатор, гордо вскинув голову.
Вот же нахалка: ведь явно последней фразой она намекнула на «отлучение от церкви»! Я уже тысячу раз пожалел, что позволил магистру встретиться с этой еретичкой, и был так рад, что она ушла, пускай даже ненадолго.
– Глупая еще, молодая, – сказал я, как бы оправдываясь, словно это моя вина в том, что ее голова забита всей этой ересью.
Магистр молчал, нахмурившись и о чем-то размышляя. В тот момент я не на шутку испугался: когда дело будет сделано и журналистка станет не нужна, не захочет ли он проучить еретичку? Вдруг вспомнился недавний рейд, как бью девчонку на языческом шабаше. Смогу ли я так же поступить с Женей?
Она вернулась. Я боялся, что журналистка вновь продолжит свои богохульные речи, но Женя, быть может, заметив мое напряжение (да и реакцию отца Пейна), вдруг примирительно улыбнулась:
– Извините, быть может, я тут наговорила много лишнего. Я вовсе не хотела как-то вас обидеть или оскорбить. Лишь высказала свои соображения. Да и то, заметьте, по вашей же просьбе! Если не хочешь услышать что-то плохое, лучше не спрашивай. А вы спросили.
Видя, что магистр все еще хмурится, она взяла бутылку и наполнила два стаканчика красным вином.
– Тут вы правы. Мы, молодежь, не такие уж и праведники, какими нас хотят видеть учителя.
Один стаканчик она протянула магистру:
– Давайте за примирение.
Отец Пейн поколебался, но все же взял вино.
– За мир! – Она выпила.
– За мир, – кивнул магистр. Но, когда пил, все не отрывал от журналистки недоброго взгляда.
– Ладно, пора мне, – проворчал отец Пейн, поднявшись, и бросил пустой стаканчик в урну. – Удачи вам в Красновке.
И пошел, не оглядываясь.
Я проводил магистра взглядом и сурово глянул на Женю. Та, изобразив саму невинность, пожала плечами: мол, а я-то что? Впрочем, тут я сам был виноват. Знал же, какая она, но позволил им говорить на такие темы. Впредь буду осторожнее!
– Ладно, что было – то было, – вздохнул я. – Пора заняться делом.
И тряхнув ключами от машины, улыбнулся:
– Зато есть и свой плюс: на этот раз не на поезде!
Правда, тут же несколько смутился, поймав себя на мысли: как школьник какой-то, который хвастается перед девчонкой папиной машиной. Будто я пытаюсь произвести на нее впечатление…
Мы сели в микроавтобус. Мой взгляд упал на крестик, болтающийся на зеркале, и вспомнились слова Жени: «Быть может, пора нести мир и добро? Иначе что вас отличает от тех маньяков, за которыми мы сейчас гоняемся?» Почти то же самое совсем недавно