– Чем древнее магия, подавляемая токсином, тем вероятнее, что при прекращении приема токсина она неминуемо шарахнет по организму. Формулировка, как ты понимаешь, неточная. – Нимея машет руками, подбирая слова. – Рейв, например, оказался аркаимцем. Это молодая магия, моложе магии земли, и он спокойно с ней живет. Его глаза сразу после приема лекарства стали желтыми, но очень быстро вернулись к зеленым. Так было почти со всеми. А вот, допустим, м-м-м… Листан! Он оказался бреваланцем, как и вы, на четверть.
– Бреваланцы – это оборотни-птицы?
– Да.
– Лис теперь птица?
– Ну в теории. Как только действие токсина прошло, через год или полтора, его глаза снова потемнели. Он в это время был в Бревалане, они с родителями туда переехали после революции, там ему и объяснили, что к чему. Эта их птичья магия не такая мощная и агрессивная, как ваша. Она просто вылилась в несколько болезненных всплесков. Кажется, он провел в больнице пару недель. Ему предложили и дальше ее подавлять или принять и попробовать развить. Он попробовал второе – не получилось. В детстве это естественный процесс. Не знаю даже, с чем сравнить… Может, с балетом? Был на балете когда-нибудь? Этому учатся с детства. Можно попробовать освоить магию и будучи взрослым, только уже не каждый сможет. Хотя и в детстве не каждый может, чего это я.
– В общем, Лис оказался к балету не способен?
Фандер посмеивается, представив своего жеманного кукольно-хорошенького длинноволосого друга в балетной пачке.
– Да. Магия успокоилась. Она в нем есть, его дети могут спокойно пробовать ее развивать. Лис ее принял, свыкся с ней, но таланта не хватило. Таких стихий, как у него, то есть древнее магии земли, очень мало. Но они есть. И магия времени в их числе.
– Кто еще?
– Фольетинцы.
– Такие, как ты?
– Да.
– Хоть кто-то научился с этим жить?
– Может, помнишь дерзкую девчонку Айрен Ито? Она, кажется, училась на третьем курсе? Ну не суть. Она оказалась фольетинкой, и я наблюдала за тем, как она превращалась. Меня вроде как попросили ей помочь. В общем, ее глаза потемнели, она жила спокойно, а потом, как и ожидалось, ее накрыл приступ. Сильнее, чем у того же Лиса, фольетинцы ведь древнее бреваланцев. Так вот, эта Айрен же всегда была такой… психованной барышней. Поэтому, когда ее накрыло, это было что-то, она рвала и метала, а потом р-раз… и превратилась.
– И… как она?
– В восторге. Это оказалась ее стихия, она будто всю жизнь с этим жила. Превращается в огромную уродливую медведицу, живет теперь в Фолье. От нее отказались родители, потому что выяснилось, что мать ее нагуляла от фольетинца, они сами чистокровные. Мать сделала постную рожу и сказала что-то вроде: «Э-э… я не знаю, как это вышло!» О, это было ужасно. Думаю, Айрен приняла новую себя со зла.
– Так, значит, дело просто в том, чтобы себя принять?
– Слушай,