– Алло, Царёв, я тебя не вижу.
– Не поверишь, я тебя тоже, – закатываю глаза, пытаясь найти взглядом Любу. – Я все на той же машине. Или у тебя куриная память?
– Очень смешно, аха-ха-ха, – притворно захихикала она в трубку. – Я стою прямо возле парадной, до этого прошлась вдоль дома – твоей машины нет. Подожди, Царев, это что, розыгрыш, да? Решил посмеяться надо мной? Так вот – не смешно! Ни капельки!
– Левандовская, ты дура? Говорю же тебе: я прямо напротив твоей парадной. Вот сейчас оттуда какой-то мужик выходит.
– Не вижу никакого мужика. Может, ты дом перепутал? Космонавтов десять, посмотри по навигатору.
– Какое ещё Космонавтов?
– Я живу на Космонавтов.
– Я забирал тебя не оттуда.
– Конечно, ты забирал меня не оттуда, я была у парня. А сейчас дома, – язвит она, явно намекая на мои умственные способности.
– И как я должен был узнать об этом? Мысли прочесть? Пасьянс раскинуть? – Ситуация раздражала, потому что я почти час добирался сюда от своего дома, а сейчас придётся ехать совершенно в другую сторону. – Левандовская, вызови такси, и встретимся уже на месте. – И прежде, чем она начнёт причитать, устало добавляю: – Мне нужно сделать крюк, чтобы доехать до тебя, а потом снова в другую сторону, на такси будет быстрее. Буду ждать тебя у входа.
И отключаюсь.
На самом деле мне не хочется ехать ни на какой благотворительный вечер. Я бы с большим удовольствием провёл время в кабинете деда, перебирая бумаги, и под стакан виски поминал бы его. Надо бы завтра съездить на его могилу, цветов купить, панихиду заказать. Как раз скоро годовщина смерти моих родителей.
С такими мыслями я и добираюсь до пафосного ресторана на берегу моря и не сразу узнаю в сногсшибательной шатенке в черном облегающем платье, которая стоит у входа и поглядывает на экран телефона, Левандовскую.
– Ты ее вообще видел? – фыркнул Кирилл, а я затормозила и затаилась за углом.
Федор Александрович попросил сбегать к юристам и отдать договор на проверку, и вот прямо перед юротделом Царёв со своим другом что-то громко обсуждают.
– Я вижу в ней потенциал, девочка подрастёт, раскроется и станет настоящей красоткой, – усмехнулся незнакомец.
– Боюсь, цветок давно перецвел. Она на несколько лет старше нас, и могу с уверенностью заявить, что Левандовкую уже ничто не исправит. Как была замухрышкой, так и останется. Не удивлюсь, если она до сих пор девственница, – хрюкнул Кир, а у меня сердце остановилось.
Они говорят обо мне. И не самые лучшие вещи.
– Может, как в старые добрые времена, а? Поспорим, кто первый уложит ее на лопатки?
– О, нет-нет-нет, без меня, Андрюх, от одной мысли о том, что ее ещё и целовать надо будет, меня начинает выворачивать.
– Так ты не целуй, – парни заржали, а у меня из глаз от