– Почтенные, мы лишь извлекаем на свет забвенное и сокрытое. Суд о пользе найденного принадлежит не нам, но государям. Счислитель, явивший нам звёзды, трудится ради праведного Эрелиса. Пусть Тадга поднесёт третьему сыну дело своих рук и ума, как недавно довелось мне, и выслушает его приговор.
Ваан закатил глаза. Помню, мол, как ты срамился, нуждаясь в бесконечных поправках!
– Кому поднести, расщеколда? – опять взвился Тадга. – Я только вчерне!.. Лишь ярчайшие, да и то… безрукий горшечник сделал Хвост Лебедя ярче Ока… и как явить Гвоздь, ещё поди знай… а блудные звёзды… Месяц, Солнце…
Ваан стукнул посохом и величественно удалился. В сумерки подземного хода, в обжитую камору, где за бархатной дверницей ждало мягкое кресло, никем не понукаемая работа… корзина с лакомствами и подушки.
Ознобиша вернулся к Нерыбе, наклонился, спросил почти шёпотом:
– Что такого ты выведал про Первоцаря? Вопрошаю во имя своего долга райцы. Если это весть тайная и опасная, пускай станет щитом и оружием в моей руке, не в чужой!
Цепир до белых костяшек стиснул кулак, но хранитель книг улыбнулся:
– Мне попалась запись, что праотец государей всем лакомствам предпочитал ячменную кашу.
Малое имя
Там же, в срединной хоромине Книжницы, определилась ближайшая участь Сизаря. Ознобиша оставил мазилу служить Тадге, крепко подозревая, что несовершенство звёздных шаров происходило от несовершенства рисунков, представленных гончару. Вчерашний уличник оторопело поглядывал на нескладного юношу чуть старше себя, творившего чудеса и спорившего с великими.
– Твой ответ будет, чтобы счислитель царевича не забывал умываться и есть, – строго приказал райца. – С утра будешь ходить к благородному хранителю Нерыбе, его трудники наставят тебя в обращении с кистью и пером. Пополудни же господин счислитель будет ждать твоей помощи в росписи и рисовании звёзд.
– Без негораздков обойдусь… – заворчал Тадга, снимая шар с вертела.
– Я поверен от государя брать учеников и назирать над их учением, – перебил Ознобиша. – Не позволим себе забыть, что мы читаем книги, принадлежащие праведным и с их разрешения.
Тадга выпрямился с шаром в руках. Зло сунул его Сизарю – тот от неожиданности едва успел подхватить.
– За мной неси! Если уронишь…
Ознобиша с любопытством ждал продолжения.
– …буду ругать, – сказал Тадга.
По пути к Верхним воротам, уже за исадом, неторопливую пятёрку встретил Сибир.
– Что Смоголь? – бросилась к нему царевна.
Топтама с видимой завистью смотрел на волосатую ручищу Сибира, оплетённую цепкими пальцами служки.
– Спит, что ему сделается, – прогудел великан. – Лекарь хорошими лубками руку повил. Дивился ещё: чулые, мол, жилочки все как есть в целости, а прочее срастётся и памяти не оставит. Малец же! Я соплив был, тоже всё заживало, поплакать не успевал.
Говоря