Таможня города Советска начинала свою работу с восьми часов утра. Минут за тридцать до её открытия в тесном коридоре уже толпилась куча желающих растаможить свои автомобили. Все выясняли: кто и за кем стоит, или за кем будет! Список очередников чуть было не разорвали на части, а самые хитрые, стоящие позади, вообще, стремились его похерить. Наконец, все угомонились и расселись по лавкам, стульям и подоконникам, ожидая своей очереди. Некоторые бывалые гонщики что-то тихо обсуждали и о чём-то спорили, шёл спокойный рабочий процесс, а первые очередники уже проникли в желанные таможенные кабинеты.
– О! Колян! Ну, ты и хитрец! Что ж ты тут в список себя два раза вписал? – мой земляк из Брянска, гонщик по имени Толик, достаточно весёлый и смешливый малый с глупым выражением лица, недоумевая, уставился в список после того, как впопыхах вбежал в коридор таможни.
– Ты, Толик, – неуч! Хотя бы поздоровался сначала ради приличия! – отреагировал я.
– Здорово! Колян! – он, скалясь, подошёл ко мне и протянул руку для приветствия, которую я пожал в ответ, улыбаясь ему.
Зато какой-то мужик, сидевший рядом со мной на стуле, не по-доброму, и даже как-то очень злобно поглядел на Толика.
– Я здесь третий в списке! Сейчас моя очередь, я захожу оформляться следующий! – объявил я Толику.
– А там ещё под седьмым номером написано: «Колян»! Я же тебе и говорю, нахрена ты себя два раза вписал, Колян? – не унимался Толик.
– Это фамилия – Колян! Моя фамилия! Колян! Это я себя вписал! – громким голосом пояснил сидящий рядом со мной мужик и недовольно приподнялся с места…
– Фамилия – Колян? – недоумённо и испуганно озираясь по сторонам, пролепетал нелепый Толик, не зная, продолжать ли ему и дальше бездумно насмехаться над возникшей ситуацией, или всё же ретироваться, опасаясь грозного мужика.
Все присутствующие грохнули со смеху, кто над мужиком по фамилии Колян, а кто и над незадачливым Толиком!
– Следующий! … – раздалось из кабинета, и я с документами на автомобиль, еле сдерживаясь от смеха, проследовал на процедуру растаможки.
За большим письменным столом, куда я тотчас подсел, громоздилась тучная декларантка лет пятидесяти с небольшим, но с огромной и пышной чёрной шевелюрой волос, обёрнутой вокруг головы наподобие восточной чалмы. Её очень старательно накрашенные широкие брови, веки глаз с осыпающейся чёрной тушью и растёкшаяся по губам ярко-красная расплывшаяся помада придавали этой возрастной женщине неопрятный вид, ну а её слишком массивный бюст в сочетании с полным животом