Паша брезгливо отказался от подарка и, подождав, когда механик принесет ему пачку соли, ушел на крышу, слыша за спиной хруст, издаваемый мощными челюстями Степана Алексеевича…
Давно уже все встали. «Агитационный» привычно исполнил свою функцию, повстречав после завтрака старый колесный буксир. Пароход, не знавший механизации и автоматизации, имел довольно большую команду и тащил за собой баржу с песком в низовья, на стройку в Набережные Челны. Экипаж похохатывал, просматривая «Джентльменов удачи», а после фильма долго не отпускал со сцены квинтет девочек, исполнивших «страдательную» песню про любовь.
Баянисты часто зевали, выводя из себя Альберта Семеновича. Но концерт закончился, и Оськин убежал к капитану буксира за сорок третьей грамотой, а еще через час все собрались в кают-компании на обед.
Паше не сиделось спокойно. Там, за капитанской рубкой, в тени стояла заветная баночка с икрой и ждала его. Три часа, про которые говорил дядя Степа, давно прошли, и Паша опасался, как бы его труды не сопрели под солнцем, не испортились.
Похлебав быстро щи, он взял со стола большой ломоть хлеба и намазал его маслом – того и другого Липочка положила на стол с избытком. Не притронувшись ко второму, он выскользнул из-за стола и пробрался за капитанскую рубку. Тут же он достал баночку и, сидя на закрытом ведре с рыбой, намазал икру перочинным ножом на ломоть хлеба.
Нужно было торопиться, пока все не пообедали, и Паша смачно укусил хлеб. День выдался безветренный, но вдруг с лугов потянуло ветерком, и дым из трубы от отработанной солярки метнулся на капитанскую рубку. Паша закашлялся. Струя газов накрыла его и лезла в глаза и рот вместе с невесомыми черными хлопьями. Когда дым рассеялся, Макухин продолжал кашлять до слез, но скоро пришел в себя и тут же услышал визгливый голос Оськина:
– Эй, кто там на крыше? Ребята, кто там? Бога ради, не двигайтесь, сейчас вас снимут! – Вслед за этим послышался топот убегающего человека и новый вопль Оськина: – Степан! Степан! Иван Ильич! Остановите корабль! На крыше дети!
В следующее мгновение пол-литровая баночка и недоеденный ломоть полетели в воду. А за ними и ведро, описав дугу, шлепнулось за кормой и мгновенно затонуло. Но оно не пошло камнем ко дну, а попало в струю от винта, которая и вынесла несколько десятков «золотых» рыбок на поверхность, кружа их в бурунчиках и воронках. Стая чаек, преследующих в расчете на поживу каждый корабль, получила щедрый подарок. Птицы выхватывали из воды чищеную рыбку, ругаясь между собой до драки. А какой-то счастливице достался набрякший в воде кусок хлеба с маслом и несколькими икринками, не смытыми еще водой.
Май 1985 г.
Косиста
Дорога