Стоя под душем, я тихонько мурлыкала прилипчивую песню группы «Мираж», под которую мы отплясывали сегодня всем коллективом. Включая и главврача – Валентину Семеновну, которую провожали на пенсию. Да уж, надеюсь завтра никто не выложит в корпоративный чат видео, где я танцую на столе. Я снова хихикнула, заворачиваясь в халат. Да не танцевала я на столе, конечно же. Или танцевала?
Улыбаясь своим глупым мыслям, я поднялась на второй этаж и подошла к детской. Заглянула в приоткрытую дверь. Пашка спал в своей любимой позе морской звезды на кровати, скинутое одеяло валялось на полу. Я осторожно подошла, подняла одеяло и укрыла сына. Легонько провела рукой по его встрепанным волосам и бесшумно вышла.
В супружеской спальне было темно, как я и думала, Валерий тоже уже спал. Я сняла халат, надела ночную рубашку и тихо скользнула под одеяло. Прикосновение мужа к плечу сбило налетающую дремоту.
– Хорошо повеселилась? – раздался его голос у моего уха.
– Да, очень, – сонно ответила я. – Я думала ты уже спишь.
– Как я могу спать, когда моя дражайшая супруга ходит черт знает где? – Стальные нотки в голосе мужа вызвали неприятные колющие ощущения страха.
– Не черт знает где, а на корпоративе. Ты же сам мне разрешил туда пойти. – Я старалась говорить твердо.
– Разрешил. Но я не думал, что ты вернешься заполночь. Да еще и пьяная! – Он резким движением заломил мне руку за спину.
Я хватанула ртом воздух, стараясь удержать крик. Спокойно, спокойно. Только без паники. Я сейчас ему все объясню, и он успокоится. Ведь Пашка рядом, он не посмеет…
– Валера… Еще.. нет.. двенадцати… и я пришла… полчаса назад, – шептала я рваными выдохами, зажмурившись от боли в вывернутом плече.
– Полчаса туда, полчаса сюда, не имеет никакого значения.
Он дернул меня за руку, опрокидывая на спину. Потом навис сверху и положил ладонь на шею, придавливая к подушке. Не до такой степени, чтоб задохнулась, но достаточно, чтобы страх овладел мною полностью и я могла только беспомощно открывать рот в попытке дышать.
– От тебя смердит… – с отвращением шептал он мне в лицо. – Ты напилась, как тебе не стыдно, Вера?
– Только немного выпила, – сумела я сказать, когда его хватка чуть ослабла. Но любые мои оправдания только раззадоривали его, я вновь почувствовала как его пальцы впиваются мне в шею, сдавливая и перекрывая воздух. Я уже поняла, что успокоить его не получится и только думала как далеко он зайдет и удастся ли мне не кричать, чтобы не испугать сына. С тех пор как Пашка подрос, Валерий не позволял себе выплескивать свою злобу при нем. Тем ужаснее и неожиданнее были для меня его действия сейчас.
Он умело играл со мной, то придушивая до такой степени, что все тело конвульсивно дергалось в попытке спастись, то отпуская, позволяя вдохнуть воздуха. Он шептал мне на ухо, и его слова для моего бьющегося в панике мозга звучали каким-то замогильным гласом.
– Я позволяю тебе работать, но это не значит, что ты будешь напиваться и гулять по ночам при любом удобном случае. Ты – мать моего сына, Вера.
– Пашка дома, прекрати это, – обессиленно прохрипела я, отчаявшись уже хоть как-то освободиться.
– Я в курсе, не считай меня идиотом. – Его пальцы вновь сомкнулись на моей шее. – Разве я делаю тебе что-то плохое? Я просто напоминаю тебе как себя должна вести моя жена.
Перед глазами поплыли пятна, начала наползать темнота. Я, уже прощаясь с жизнью, отчаянно дернулась, и тут он отпустил. Судорожно хватая ртом воздух, я откатилась на край кровати. Меня трясло. Я кашляла, заглушая себя подушкой и надеялась, что на этом все закончилось, но едва я немного восстановила дыхание, он снова рванул меня к себе, стиснул в объятиях.
Мои нервы сдали, вскрикнув, «Отпусти!» я попыталась вырваться, но он держал крепко.
– Ну ну. Куда это ты собралась. Куда? – произнес он почти ласково, как нашкодившему ребенку. Одной рукой он крепко обхватил меня за плечи, а второй придерживал за талию, заставляя уткнуться носом ему в плечо.
– Любимая. Разве ты не хочешь заснуть в моих объятиях? Ты такая хрупкая, нежная. Мне так нравится, когда ты спишь у меня на плече.
Я разрыдалась, выплескивая напряжение. Мой бедный, измученный мозг не в состоянии был осмыслить происходящее. Я только пыталась сдерживать громкие всхлипы. Он укачивал меня, гладил по волосам, шептал что-то на ухо, я уже не понимала что. Через некоторое время его бормотание затихло, и он уснул, начав слегка похрапывать. Я, боясь пошевелиться, так и лежала рядом.
Среди хаотично мечущихся мыслей одна вдруг развернулась передо мной во всей своей горькой правде. Как? Как ты могла допустить это? Как ты превратила себя в униженное, трясущееся подобие человека? До каких пор ты будешь говорить себе что это нормально?
* * *
– Папа не надо, папа не надо, папа не надо, – исступленно твержу я. Мне кажется, что я кричу во весь голос, но меня никто не слышит. Скорчившись и уткнувшись лицом в колени, я сижу под столом