– Хорошо, – Рада выдавила ответную улыбку. – Тебе, похоже, пора идти. Покупать что-нибудь будешь?
– Не уверен, что то, что я хочу, можно купить.
Володя с любопытством уставился на девушку, ожидая, что она ответит. Рада медлила.
– Не всё можно купить. Но можно попросить. Убедить. Заинтересовать.
– И как, интересен я тебе? – Юноша наклонился над столом, почти обжигая щёку девушки своим дыханием.
Рада закусила губу. Такой шанс ей больше не подвернётся, а, значит, надо хвататься за него, как бы тяжко ни было.
– Возвращайся за мной к вечеру – тогда отвечу, – с вызовом ответила девушка.
– Вернусь.
Володя подмигнул Раде и ушёл, оставив после себя неясное чувство тревоги и – неожиданно – сумасшедшего воодушевления, которое пугало до дрожи. Она встретила сына Белолебедя.
И он вернётся, чтобы она вернула своё.
Десять лет назад
Несколько дней Рада провела в постели. Власть над телом вернулась, но едва девочка поднималась, как её охватывала усталость. После смерти – немудрено-то. Тётка заставляла её вставать как можно чаще, поддерживала за руку, пока та добиралась от лавки до нужника, подводила к открытому окну, чтоб подышала целительным лесным воздухом. Рада подчинялась. Понимала, что лёжка её погубит, и старалась хоть немного пройтись по избе. Иногда доплеталась до крыльца, приваливалась спиной к двери и прикрывала глаза. Ни мыслей, ни воспоминаний не было. Девочка лишь молча слушала окружающий мир, пение птиц и шелест ветра, которых могла лишиться навсегда. Тётка выносила ей кружку тёплого молока, и Рада понемногу выпивала его, пока Ягиня занималась хозяйством. Хоть материна другиня и добралась уже до почтенных лет, девочка называла её не иначе как «тётка» – слишком уж бодра та была. Прямой спине и зоркому изучающему взгляду Ягини могла позавидовать любая молодуха. А уж по сравнению с теперешней Радой тётка была здоровой, как никогда.
Поначалу девочка с опаской оглядывала избу, в которой жила Ягиня. Домишко был маленький, тёмный из-за деревьев, которые загораживали солнце. Поутру внутри всегда пахло свежим хлебом, но его запах вскоре выветривался, и на смену ему приходил резкий аромат трав и чего-то кисловатого. Сами травы Ягиня высушивала и развешивала за печью, а помимо них к верёвке были привязаны крупные насекомые, конечности и трупики мелких животных и ещё какая-то гадость, при виде которой Рада с омерзением отворачивалась. В сундуке в углу теснились мешочки и ёмкости с жидкостью разных цветов, которая резко пахла.
Девочка не задавала тётке вопросов. И без того поняла, что деревенские слухи о том, что Ягиня – не просто отшельница, а колдунья, оказались намного ближе к истине, чем она прежде думала.
Утром девочка проснулась от запаха свежего хлеба. Желудок тут же свело голодом. Рада ела мало, кусок в горло не лез, а съеденное постоянно просилось обратно. Видно, тело ещё не привыкло, что снова может жить. Рада встала, кряхтя и хватаясь