– Шпионить за дамой? Фи-и! – засмеялся Марк. – Пусть сама тебя ищет, старуха.
– Да как ты смеешь…
– Она мне не строила глазки, поэтому я не растаял как некоторые наивные романтики. Лет двадцать пять, а то и все двадцать восемь.
– Не может быть!
– Ночное освещение скрывает морщинки. Так что – просто жди. Она же тебе обязана спасением?
– Формально, конечно, да, но…
– Если и вправду благородная, не только от тейских родителей, но и по натуре, непременно найдёт. А если неблагодарная сучка, как и большинство – плюнь. Ищи случая, где спасти следующую.
Алекс гордо выставил вперёд тщательно выбритый подбородок – он его выскоблил, чтобы быстрее оброс.
– Ничего не понимаешь в высоком, деревенщина. Зато у меня, как у легендарных рыцарей овального стола, появилась дама сердца. Йоганна… Но мучает вопрос, где-то, по-моему, я уже видел эти бесподобные глаза. Только не могу вспомнить.
– В грёзах, мой друг. Иначе бы не забыл.
Марк до самой казармы подшучивал над приятелем, понимая, что единственное средство излечения от романтической лихорадки – весёлый поход к гулящим девкам. Но он не успел пригласить, зато оказался прав в предположении: на следующий же день Алекс получил письмо, пахнущее ароматно и загадочно.
«Благородный тей! Надеюсь, что вы столь же галантны, как и мужественны. Жду вас завтра в семь пополудни. Бульвар Анжелос, 17».
Отсутствие подписи не ввело в заблуждение. Адресат разве что не взлетел к потолку без крыла, потом побежал хвастаться Марку и Терону, а также сообщить прим-офицеру: следующим вечером многочисленные боевые раны точно не позволят нести службу, а если повезёт – на всю ночь не позволят.
Глава девятая
– Вы разбираетесь в живописи, тей?
Этим вопросом хозяйка особняка загнала Алекса в тупик. Спаси Всевышний, какая ещё живопись на севере! Картинные галереи среди скал? Конечно, в замке графа и, тем более, во дворце герцога Северной Сканды полно портретов многочисленных родственников, преимущественно – давно покойных. Но вряд ли важные лики можно отнести к настоящему искусству. Скорее – дань традиции, а портретист вызывается раз или два в течение жизни вельможи. Ни отец Алекса, ни бравый легионер и не задумывались, чтобы обвешивать полотнами родной дом.
– Люблю красиво… синьора, – кое-как выкрутился смущённый тей.
В действительности, для полнейшего стеснения ему за глаза хватило внешнего вида хозяйки картинной галереи. Йоганна встретила его в длинном вечернем обтягивающем платье из тёмно-зелёного бархата, с глубокими вырезами спереди, сзади и на рукавах. Каштановые волосы забраны в сложную и чрезвычайно эффектную причёску, единственный выбившийся из неё локон расчётливо прикрыл левый глаз. Бриллиантовое колье на шее, надо полагать, стоит больше, чем выплачивается легионеру в качестве оклада за десять лет.
– Жизнь