– Чуть-чуть бы осмотрительности. Втроём против тринадцати, и это не считая оставшихся в доме. Впечатляет, не буду скрывать. И если не получу вестей из Нирайна, вашим молодцам предстоит отправиться на запад.
– Моим? А императорская гвардия…
– Только за спиной у них, а лучше вообще пока обойтись без гвардейцев. Вы же понимаете, мессир Эрланд и его сестра формально принадлежат к враждебному народу, хоть и подданные империи. Поэтому подключать имперскую гвардию на их поиски, по крайней мере, неуместно.
– Понимаю. Эрланд погиб?
– Очевидно. Примерно в дне пути до Нирайна. Ехал в той же карете, но без сестры и её охранницы, наняв пару слуг в обычном трактире. По официальной версии – пал жертвой банального ограбления.
– Искренне жаль. Достойный был человек. Хоть и ламбриец, – Иазон свёл ладони, подняв глаза к потолку. – Прими Всевышний его душу. Но почему вы уверены, что убийцы Эрланда не выкрали документы?
– Потому что люди Мейкдона рыщут по Аделфии. Конечно, я предпринял попытку снестись с нашими заокеанскими знакомыми, но без оригиналов документов, сам понимаешь, им что-то сложно доказать.
– И тогда – война, – подвёл итог офицер самого невоенного вида. – Говорят, в Ламбрии увеличен выпуск оружия, чуть ли не четверть взрослого мужского населения прогоняется через рекрутские сборы. Не мобилизация, но…
– Подготовка к ней.
– Император в курсе?
– Конечно. И о готовящемся ударе в спину от фиолетовых, – Ториус Элиуд обречённо вздохнул. – Но не желает восстанавливать дипломатические отношения с ламбрийцами. А с Мейкдоном не осмеливается нарушить видимость приличий. Ограничился повышением военных заказов и предупредил союзников о грозящей войне. Демонстрирует уверенность. В общем, воображает себя Эдраном Славным, хотя до деда ему очень и очень далеко.
О сомнительных талантах правящего императора в тот день вспоминали и в другом месте, в одиннадцати днях конного пути к югу от столицы, в фамильном замке Мейкдонов, окружённом городом-крепостью Майрон, южнее границы Кампеста и Кетрика. Почтовый голубь покрыл это расстояние за два дня, принеся печальные вести о побоище.
– Прошу разрешения, высокородный синьор, немедленно отправиться в Леонидию и порубить на куски наглеца, – поклонился Байон.
Герцог покрутил в пальцах небольшой золочёный кинжал, скорее похожий на игрушку или нож для бумаг, чем на оружие. Неожиданно метнул его лёгким кистевым движением, клинок со стуком вонзился в старинный щит на противоположной стене кабинета.
Фалько-офицер внутренне содрогнулся – бросок вышел настолько резким и стремительным, что лезвие убило бы его, взбреди герцогу в голову подобная мысль.
– Вам бы только рубить и метать ножи, благородные господа, – прозвучал голос третьего участника беседы. Точнее – участницы.
Синьора Эльза Мейкдон, ослепительная третья жена герцога, дважды вдового,