Угощение привлекло любопытного в лице Ланцета, который нес добровольную вахту вокруг дома. Иногда он ночевал внутри, а иногда, как сегодня, предпочитал оставаться снаружи, по своему выбору, мастер никогда не принуждал его. Пес сунул морду в зазор между досками и землей, проверяя, что она спрятала.
– Это не для тебя, – тихонько рассмеялась Твила, оттаскивая его. – Свое ты уже получил у Охры.
– А для кого?
Твила растерянно вскинула глаза. Она и не слышала, как открылась дверь. Мастер подошел бесшумно, как просочившийся сквозь щели дым.
– Что там? – Он перегнулся и заглянул под порог. – Знаешь, в моих краях люди, если не голодны, убирают остатки еды в буфет, а на следующий день достают и доедают, – заметил он, разгибаясь.
– Я голодна… то есть уже нет, но… пожалуйста, пусть там останется. Я не брала лишнее, это от моего ужина.
– Я вижу.
Мастер сел рядышком на крыльцо и неожиданно спросил:
– Значит, это для них?
И кивнул куда-то в сторону чернеющего аспидной полоской леса, незримых обочин дорог, зарослей у водоемов, звезд и всего остального мироздания.
Твила пораженно уставилась на него.
– Откуда вы знаете?
Он улыбнулся и покачал головой, как будто стряхивал застрявшие в волосах листья:
– Мальчишкой я тоже оставлял им угощения.
– А потом перестали?
– Перестал.
– Но почему?
– Не знаю… вырос. А когда люди вырастают, им нужно перестать делать то, что они делали в детстве, и верить в то, во что они верили. Чтобы всем, и в первую очередь им самим стало ясно, что они теперь взрослые. Иначе как понять разницу?
– А я всегда с ними делилась и буду, даже когда состарюсь! – убежденно сказала Твила.
– Прежде чем состариться, надо вырасти, – заметил мастер.
– Совсем необязательно. Можно родиться старым.
Он с удивлением посмотрел на нее и внезапно спросил:
– А они твои гостинцы забирают?
– Всегда.
Он помолчал и произнес:
– Знаешь, тогда мы лучше ничего не скажем об этом Розе и особенно Охре. Она лелеет надежду округлить твои щеки и расстроится не на шутку, узнав, что кормит крыльцо. А кто тебя этому научил? Мама?
Твила опустила глаза, помотала головой и начала отдирать щепки от щелки, чтобы превратить ее в полноценную щель.
– Сестра, бабушка, няня?
Твила снова покачала головой.
– Была одна Ранняя женщина…
– Ранняя?
– Да, она говорила, что родилась не давно, а рано, до того, как появилось давно.
Едва это сказав, Твила снова ощутила тот самый запах – жженых трав и горького меда, и оказалась в тесной сухой пещере посреди леса. Снаружи тяжелыми хлопьями валил снег, но здесь было тепло. Укрытая пятнистой шкурой, она из своего