Твила разочарованно закрыла рот – похоже, он тоже про них вспомнил.
– А посему считаю своим долгом предупредить… – Валет сделал торжественную паузу: – Мое сердце отдано другой, и я не могу на вас жениться.
Твила встрепенулась.
– Да мне бы такое и в голову не пришло! – радостно воскликнула она, но, заметив возмущенный взгляд, поспешно добавила: – Ведь было бы просто нечестно просить вас о таком.
Валет церемонно кивнул и пригладил жирную черную прядь:
– Увы, тут я не властен. Но все остальные просьбы мира к вашим услугам…
– Тогда я хотела бы…
– …кроме, – он вскинул длинный шишковатый палец, – разумеется, денег. Их у меня попросту нет.
– О… – Твила расстроенно сникла.
– Неужели вы хотели попросить денег? – удивился Валет. – Я предлагал вам все желания мира, а вы выбрали это? Признаться, я разочарован, так буднично, так приземленно…
– Да, – печально подтвердила Твила, – я хотела попросить, чтобы вы простили мне долг за балладу.
– Балладу? – нахмурился он, а потом его лицо разгладилось, и он расхохотался. – Ах, балладу! Нет, я сделаю лучше, мадмуазель Твила, много лучше! Отныне все мои баллады, сказки, байки, песни, в общем, весь мой годами отточенный гений к вашим услугам, и, внимание, совершенно бесплатно! Еще никто не получал от меня столь щедрого предложения!
Он кинул на нее довольный взгляд, ожидая благодарностей, и Твила не преминула его ими осыпать, от чистого сердца. А переведя дух, накинула еще горсточку-другую.
– Да, – вспомнила она, – я хотела попросить еще об одном.
– Не кажется ли вам, что для одного вечера и так вполне достаточно? – недовольно осведомился Валет.
– Вы обещали все просьбы мира, – напомнила Твила.
– Ну, хорошо.
– Перестань называть меня мадемуазель. И «выкать».
Судя по всему, Валет был неприятно поражен.
– Постараюсь, но ничего не обещаю, – скупо сообщил он и сжал губы в полоску, будто решил навеки их запечатать, дабы избежать подобного осквернения.
После недолгих тренировок, в ходе которых его лицо страдальчески корежилось, а на лбу выступил пот, у него начало получаться.
Глава 11. О разного рода несправедливостях, откровенных разговорах и трудностях мышиного бытия
Усвоив вчерашний урок, Твила не стала задерживаться и лишь ненадолго забежала на болотце. Дитя она там не застала: то ли та уже ушла, то ли еще не приходила.
Твила и сама не могла объяснить, почему ее так неодолимо тянуло сюда. Однажды она видела очень дорогую игрушку. Это была не ее игрушка: в хрустальном, сияющем, как новорожденная луна, шаре царила ночь, и шел снег. Хлопья тихо падали искристыми миниатюрными облачками на сказочный домик и его необычных обитателей. Кому-то они могли бы показаться мрачными и даже жутковатыми: одни были покрыты шерстью, у других из лопаток росли костяные крылья, из